Отец вздохнул. Феба ошибалась, утверждая, что Марк стал бесцельным. Марк был простодушным в своем стремлении к богатству и удовольствиям — всему, что он только мог взять.
* * *
У входной двери Марк завернулся в свой плащ и поцеловал Юлию в лоб.
— Возьму тебя на зрелища, когда немного подрастешь.
Юлия капризно затопала ногами, обутыми в сандалии.
— Терпеть не могу, когда ты считаешь меня маленькой, Марк, — сказала она. Когда Марк открыл дверь, чтобы уйти, она быстро схватила его за руку, — Марк, ну пожалуйста. Ты же обещал.
— Ничего я тебе не обещал, — смеясь, сказал он.
— Ну-у… почти обещал. Ма–арк. Ну так нечестно. Я никогда еще не была на зрелищах и умру, если не попаду туда.
— Но ты же знаешь, какую головомойку устроит мне мама, если я тебя возьму.
— Ну, она же все равно простит тебя, ты и сам знаешь. Да мама может вообще об этом не узнать. Скажешь ей, что взял меня покататься на своей новой колеснице. Возьми меня только на один–два часика. Пожалуйста. Ну, Марк. Мне так обидно — в нашей компании только я одна еще не видела бои гладиаторов.
— Ну, хорошо, я подумаю.
Юлия понимала, что он не возьмет ее. Отойдя немного назад, она наклонила голову.
— Глафира сказала мне, что ты ходишь туда с Аррией. А она всего на три года старше меня.
— Так то Аррия…
— И вообще, это не по–римски — не ходить на зрелища!
Марк быстро закрыл ей рот рукой и прижал палец к губам.
— Еще раз так закричишь, я вообще никуда тебя брать не стану. — По щекам сестры быстро потекли слезы, и Марк смягчился: — Но, как бы то ни было, сейчас я просто не могу взять тебя с собой.
— Потому что ты разочаровал отца тем, что в тебе нет благородных амбиций? — с иронией спросила Юлия.
— В политике я не вижу ничего благородного. Как и в женитьбе.
Юлия смотрела на него, широко раскрыв глаза.
— Отец хочет, чтобы ты женился? На ком?
— Он только высказал общее пожелание, не говоря ничего конкретного, — зная о том, как Юлия любит посплетничать, Марк не хотел, чтобы слухи о его нежелании жениться на Олимпии дошли до семьи Гарибальди через уста одной из подруг Юлии. Кроме того, он не столько не желал жениться на Олимпии, сколько не желал жениться вообще. Сама мысль о том, что остаток жизни ему придется провести только с одной женщиной, была для него невыносима.
Во время страстного романа с Аррией он еще подумывал о женитьбе на ней. Но здравый смысл заставил его замолчать. Аррия, прекрасная, восхитительная Аррия. Поначалу одна мысль о ней приводила его в неописуемый восторг. Иногда он чувствовал, как кровь стучит в висках, когда он смотрел, как она страстно выражает свои эмоции, глядя на схватку двух гладиаторов. Аррия была красива, очаровательна, остроумна, но, несмотря на все эти качества, она стала надоедать Марку.
