– Что ты имеешь в виду? – удивился Барис. – О, кстати, и можно твой автограф?
– Чуть позже. Я имею в виду все те вирусы, которые ты внедрил в компьютерную систему, чтобы мне было проще с ней работать. Я думал, мне конец, когда Надзиратель откопал мой номер.
– Это был не я.
Доктор понимающе улыбнулся.
– Ты все еще контужен, – сказал он. – Отдыхай, у тебя был тяжелый день.
– Это был не я, – повторил Барис и передернул плечами. – Я не знаю, как работать с компьютерными системами Планеты 1. Себастьян никогда меня к ним не подпускал. Зачем бы ему это?
Доктор приподнял брови, как делал всегда, когда приходил в замешательство. Донна подала ему чашку воды.
– Не спрашивай, откуда я ее взяла, – сказала она. Холодный ветер задувал в комнату через разбитое стекло. Взрывы на лестнице прекратились.
Доктор в задумчивости отхлебнул из чашки. Барис подавил смех.
– Вообще-то, она была не для тебя, – заметила Донна. Доктор поперхнулся и недоуменно уставился на чашку.
– Есть кто-то еще, – вдруг сказал он.
Комиссар Веймарк не сразу понял, почему нервничает, но в конце концов до него дошло. Не было никакого фонового шума. Ладно, дождь был, но в остальном – ничего живого.
То есть совсем ничего. Даже ледяные руины Бериаграда служили приютом для птиц и крыс, которые умудрились не попасться на обед оголодавшим солдатам; и если ты жил в Бериаграде так долго, как Веймарк, ты учился различать производимый ими шум. Они становились твоими разведчиками, системой сигнализации, их жизненный ритм нитью проходил через твою собственную жизнь.
В этом месте не было ничего подобного. Даже трава ощущалась какой-то неправильной.
Веймарк не знал, что ему со всем этим делать. Он долго учился игнорировать любую информацию, которая была бесполезна в охоте. Если отсутствие шума станет важным, он вспомнит об этом факте; в противном случае о нем следует забыть.
Судя по всему, до обрушения здание служило то ли бараками, то ли странноприимным домом – учитывая одинаковые жилые помещения. Там-то и пряталась его добыча – больше здесь пойти было некуда.
– Внутрь! – приказал он, и отряд последовал за ним в здание. Развороченный гравий хрустел под ногами.
В грязи что-то шевельнулось, и Веймарк немедленно выстрелил. Оторванная рука Сейди разлетелась на кусочки. Комиссар позволил себе тень улыбки. Выстрелить в кого-нибудь было до крайности приятно. День определенно становился все лучше.
Наконец отряд достиг покосившейся двери. На отделанной золотом вывеске Веймарк смог прочитать: «Заядлый путешественник».
