Барис был Доктором, а потому знал, что сможет сопротивляться любой попытке захватить его разум, – хотя в данном случае сделать это было чертовски сложно. Та, другая личность казалась настоящей и была очень тщательно проработана.
– Я – Доктор! – крикнул Барис. Вот только он не помнил ничего из того, как был Доктором.
Вместо этого ему постоянно вспоминался огромный особняк… Нет, даже дворец, разукрашенный, как свадебный торт. Там был мужчина – очень симпатичный, из тех людей, за которых ты готов отдать жизнь. Мужчина улыбался ему, и Барис помнил его слова.
Слова ему очень нравились – ведь этот чудесный человек предлагал ему все, чего он хотел. Если бы он только мог вспомнить, чего тогда пожелал… Что было нужно Доктору? Кроме того, чтобы найти Донну, конечно же.
Он помнил белый медицинский кабинет, залитый светом. Помнил невообразимые механизмы, почти живые в своей элегантной сложности. Помнил субатомные сканеры, жидкостные диагностические ванны, удивительно маленькие наноскальпели. Он помнил себя, покрытого какой-то разноцветной слизью, плывущие перед глазами огни ламп и кромсающие его изнутри хирургические инструменты.
Что это значит? Для чего может быть важна эта часть его памяти? Должна быть какая-то причина, по которой он помнит все так отчетливо.
Другой человек стремительно заполнял его мысли и к этому моменту стал невероятно силен. Барис знал, что большую часть времени этот человек проводил, грустно сидя в своей комнате и день за днем сканируя галактическую сеть. Барис знал его привычки. Знал его маленький ритуал, который он совершал каждый раз, прежде чем подключиться к нейроинтерфейсу. Он знал имена его коллег: Моу Лубом из юпитерианских колоний, одержимый идеей разложить временную линию Доктора по полочкам и впадающий в отчаяние каждый раз, когда ему это не удавалось. Принцесса По – королевский клон с Дерридана, превратившая весь свой город в точную копию ТАРДИС. Чопорный Хромой Консорт с безумной теорией о том, что Доктор на самом деле – антикапиталистический белый маг.
Они были ревностными фанатами – такими же, как и он. Хотя, пожалуй, не такими же: они соперничали с ним и завидовали ему, потому что он знал больше них и был лучше них.
Барис несся в безымянном поезде, час за часом все больше погружаясь в боль. Теперь голова начинала раскалываться каждый раз, когда он пытался напомнить себе, что он Доктор. Другая личность приносила ему покой, а имя Доктора вызывало лишь яркие, расцветающие перед глазами вспышки боли. Гораздо легче было плыть по течению, погрузиться в воспоминания о жизни в проксиманском пригороде, забыть…
