С опущенной головой, нервно сжав пальцы, Кип стоял под лучом света. Что, если сейчас послышится чей-то смех… Но вот, моргая и щурясь, он обвел глазами зал и поднял руки. И, как по команде, грянул дружный залп аплодисментов, и тотчас воцарилась тишина. Ее нарушил чей-то молодой голос: «Молодец, Кип!» И кто-то чуть дрожащим голосом вторил: «Желаем удачи!» Он понял: люди искренне взволнованы. Руки его медленно опустились. Да, воистину он ощутил себя блудным сыном всей страны. Лица в зале расплылись, затуманились. И перед ним возникло лицо Коника и сотни других лиц — теперь, так же как у него самого, озаренных надеждой.
— Речь! — крикнули из зала.
Ему хотелось рассказать о работе, которой он мечтал заняться, но волнение перехватило горло.
— Выступите с речью, — требовали в зале.
— О нет, только не я, — сказал он смиренно.
Все сгорали от любопытства его услышать.
— Речь! Речь! — кричали ему. — Кип, ну скажите что-нибудь.
И тогда, вскинув голову, он заговорил:
— Конечно же, мне есть что вам сказать… хотя бы главное: до сих пор я мечтал, чтобы вы обо мне забыли, мечтал забыть сам себя… Но такой встречи с вами стойло ждать долгие-долгие годы. Даже если больше ничего нет впереди. Почти никого из вас я не знаю, но этот вечер, единственный в моей жизни, буду помнить до конца дней… Вашу отзывчивость, доброту… Ведь еще никому из вернувшихся на волю не оказывали такой поддержки. Сохраним же добрые чувства навсегда. Это главное… все, что можно пожелать. Лучше этого нет ничего… И еще: спасибо вам, спасибо! И всем — счастья в Новом году!
Он отступил назад из-под луча света и отер лицо носовым платком. Он не понимал, почему в зале так тихо. Но вот кто-то воскликнул:
— Ура в честь Кипа!
— Ура, Кейли!
— Урра, урра!
Это был его звездный час.
12
Ему необходимо было хоть на несколько минут остаться одному — так сильно он разволновался. Торопливо выбираясь из зала, он заметил, что кто-то машет ему у входа. Долговязый, рыжий, худой, там стоял отец Батлер, тюремный священник, и Кип подумал: «Как хорошо, что он приехал сюда в такой вечер».
Слепящий луч фонарика заплясал на широкоскулом веснушчатом лице отца Батлера, когда он облокотился на барьер гардероба. Это девушка-гардеробщица заигрывала с гостем. Откуда ей было знать, что под широким меховым воротником его тяжелого зимнего пальто скрывается круглый воротничок священника.
— Вот это отлично! — воскликнул Кип, подходя к священнику. — Какой же у меня счастливый Новый год!
