9
Сильно похолодало, слякоть на тротуаре застывала твердыми комьями. Пригнув голову, он шагал навстречу резкому северному ветру, растревоженный тем, что не сумел скрыть на людях свое волнение. Он знал себя: стоит разволноваться, и тогда недалеко до беды. Обычно он старался чем-то разрядить внутреннее напряжение. Хорошо бы найти сейчас укромное место, где можно спокойно почитать газету. Он купил ее в киоске на углу. Миновав три квартала, он набрел на маленькую закусочную. Вошел туда, сказал девушке, чтобы дала ему сэндвич, и прямо у стойки развернул газету.
«Господи, — подумал он, — да разве от этого теперь скроешься?» На первой полосе очерк о его жизни в тюрьме. В колонке рядом напечатаны высказывания видных протестантских священников по поводу его исправления. Он читал быстро, с лихорадочным любопытством, и удивление его все росло. Вот цитата из проповеди, которую намеревается прочесть в воскресенье доктор Карлтон Росс: «Кип Кейли обрел другое сердце». А вот красноречивое высказывание молодого раввина Голдстайна о человеческом содружестве и о том, что общество широко распахивает двери перед обездоленными. И тут же заявление знаменитого доктора Хауэрда Стивенса: у него нет времени на обсуждение данного вопроса. «Все мое время отдано таким глобальным проблемам, как сохранение мира на земле».
Кипа охватило радостное, благодарное чувство. Ему стало стыдно, что он сбежал со стадиона. Те, кто его там разглядывали, видно, разделяют мнение этих священников. Говорил же Смайли, что в газету приходят трогательные письма. Все это убеждало Кипа в реальности его тайной мечты о работе в Комиссии по досрочному освобождению заключенных, мечты, о которой раньше он не позволял себе и думать. Посмеиваясь над своим воодушевлением, он глянул в окно: ветер крутил густой сыпучий снег, напористо, почти горизонтально гнал его мимо.
— Вот ваш сэндвич, — сказала девушка.
— Что?
— Ваш сэндвич.
— Да, да. — И он улыбнулся аккуратной миниатюрной девушке в белом фартучке. Ее черные волосы своевольными кудрявыми прядками обрамляли лоб, темные, широко расставленные глаза светились умом, но особенно хороши были ее красиво очерченные губы.
В затылок Кипу ударил холодный ветер: двое юнцов, румяных с мороза, тоже, как и он, во фраках и белых галстуках, с шумом, хохотом и уханьем ввалились в закусочную, распространяя вокруг себя запах спиртного. Пухлый смуглый парень положил локти на стойку, устало перевел дух. Приятель заторопил его:
