— Нет, нет, я же сказала: под конец быстрее. Тут переход: пам, пам, пам, пам…
Пока она яростно взмахивала рукой, Стейнбек и Кип сели рядом с Дженкинсом и тоже откинулись на спинки стульев.
— Ну так как? — спросил Кипа Дженкинс.
— Я все думаю…
— И что решил?
— Попробовал бы недельки две, — сказал Кип, считая, что такое решение всех устроит и к тому же он не свяжет себя окончательно.
— Отлично, — живо откликнулся Дженкинс, — этого мне довольно. Если ты через две недели не… — И тут он едва не поперхнулся, оттого что кто-то сзади хлопнул его по спине. Все обернулись. Позади них стоял Смайли из газеты «Ньюс», глаза его весело блестели.
— Мне нужен ты, а не этот старикан-антрепренер, — обратился он к Кипу. — Дома у тебя мне сказали, что, наверно, ты здесь.
Кипу не хотелось встречаться со Смайли после его статьи.
— Смайли, а ты, оказывается, паршивое трепло, — сказал Кип.
— Послушай, Кип, прекрати, — шепнул Дженкинс. — Он газетчик и наш друг.
— Может, и так, — ответил Кип, но тут же опять повернулся к Смайли: — А я все же скажу: пакость ты выкинул. Никто не имеет права поганить то, что у человека в душе творится. А ты взял да выпотрошил все мое нутро на первую страницу.
— Сильно ошибаешься, — возразил Смайли, явно желая завоевать уважение Кипа. — После статьи в редакцию посыпались сотни писем. Почитал бы их! Письма от матерей, чьи сыновья сбились с пути и попали за решетку, да и от множества других. Поганить! Боже мой, да ты просто не понимаешь значения моей статьи.
Кип взглянул на Дженкинса, верит ли тот Смайли, и сказал:
— Тут сразу не разберешься. Но если, говоришь, письма…
— Есть кое-что и поважнее.
— Ну, выкладывай.
— Мы собираемся печатать твою биографию. Напишем ее вместе с тобой, а платить тебе будут по двадцать долларов с номера — материала хватит почти на неделю.
— Былое быльем поросло и никому не интересно, — сопротивлялся Кип в надежде, что с ним согласятся, но Дженкинс начал его уговаривать:
— Скажи ему, что подумаешь…
— Ни к чему это все, — отрезал Кип.
— От прессы не скроешься, — заметил Смайли, — почему бы тебе не помочь нам, мы же напечатаем, как ты хочешь?
— Да провались оно все к чертям… — пробурчал Кип.
— Ага, у тебя, значит, особо тяжелый случай… — возмутился Смайли. — Стиву Конику, выходит, легче было?
— Конику? — поспешно переспросил Кип. — А что с ним случилось?
Коник, человек образованный, попавший в тюрьму за подлог, работал с Кипом в тюремной библиотеке, и Кип очень к нему привязался.
