Проклятье, он все-таки скучал по ней! Не хотел, но скучал.
– Дэнни, – услышал он голос Эйне, – тебе не нужно тревожиться.
– Я знаю тебя всю жизнь, девочка моя. Ты не понимаешь, что беременной женщине опасно взбираться на стремянку, и я переживаю.
– Беременна? – эхом откликнулся Брейди.
Эйне обернулась так быстро, что ее волосы взметнулись. Лицо женщины побелело, в расширившихся глазах, ставших похожими на темные изумруды, читалось ошеломление. Но Брейди отметил это только мельком, так как все его внимание привлек округлившийся живот Эйне, который подчеркивал облегающий свитер.
– Брейди? Что ты здесь делаешь?
– Ты беременна? Что за черт, Эйне?!
– Не кричи на меня, – огрызнулась она.
– Он не знал? – прогремел Дэнни. – Ты скрывала это от него?
– Да, – процедил Брейди сквозь зубы. – Я не знал. Она не потрудилась мне сообщить.
Он сверлил ее взглядом и почувствовал удовлетворение, увидев виноватое выражение лица. Брейди казалось, что его грудь обвил железный обруч, который сжимается все сильнее. Ему стало тяжело дышать. Мысли проносились в голове табуном вспугнутых лошадей, а сам он кипел от ярости.
– Как ты могла не сказать ему, что он станет отцом?
Эйне метнула на Дэнни быстрый взгляд:
– У меня были свои причины.
– Уверен, они были вескими, – бросил Брейди. – Хотелось бы их услышать.
– Я бы тоже хотел, – подхватил Дэнни.
– Чего ты ждала, Эйне? – Брейди сделал шаг к ней. – Когда моему ребенку потребуются деньги на обучение в колледже?
Шум в замке становился все тише и тише. Сначала умолкли пилы, затем молотки. Впрочем, музыка продолжала играть, а несколько человек громко переговаривались, заглушая ее.
Эйне сделала глубокий вдох, и ее глаза сверкнули.
– Я тебя о чем-нибудь просила? – Она не скрывала гнева. – Как ты смеешь обвинять меня в том, что я прибегу к тебе за деньгами?
– Да уж, это было жестковато, – вставил Дэнни.
Брейди его не слушал.
– А что я должен думать? Ты не удосужилась сообщить мне, что беременна, а я должен похвалить тебя за порядочность и честность?
Ее потрясающие зеленые глаза сузились, а бледные щеки окрасил румянец.
– Ты не имеешь права подвергать сомнению мою честность.
Брейди указал на ее живот:
– Мне в моем праве отказано уже пять месяцев.
– Знаешь, тут он прав, милая, – сказал Дэнни.
Тишина стала зловещей. В молчание погрузилось все. Брейди слышал, как бьется сердце у него в груди.
Его обуревало столько эмоций, столько мыслей проносилось в голове, что Брейди не мог понять, что именно он чувствует в эту минуту. Но одна мысль заглушала все остальные: он отец. И черт его дери, если он знает, как быть дальше.
