Смеялись даже дети: борщ был именно тем, что мне в жизни всегда удавалось. Но я услышала ее сразу же, с первых же слов. Никогда я не внимала ей так серьезно. Если Е. Н. велит думать лишь о себе, надо действительно забыть обо всем на свете. Я нашла в Москве врача–гомеопата и забросила все, кроме диеты, трав и капель. Такая жизнь не располагала к общению — я стала писать ей не так настойчиво. И подключила к диалогу Зою.
ЗОЕ.
У Феди была своя Золушка. Это была вторая пуговица на рубашке, которую он забывал застегивать.
— Эх, Федя, за что же ты ее так не любишь? Она у тебя Золушка, да?
Федя спохватывался, подтягивал эту пуговицу-Золушку к подбородку, что–то шептал ей (наверное: «Нет, моя хорошая, ты не Золушка, просто я такой рассеянный!»). Потом обязательно украдкой целовал ее и водворял на место — застегивал. Назавтра повторялось то же. Так было аж до 6‑го класса. Сколько насмешек вытерпел в садике, отправляясь на прогулку в не зашнурованных ботинках! Воспитательница считала, что он ленится, да и некогда ей было.
А завязывать бантиком ботинки научился только в 9 лет! На нас с Наташей, Фединой мамой, отчаянье нападало! Однако научился, сумел заставить себя сосредоточиться на том, что в данный момент делают пальчики. А потом в 1 классе муз. школы так ловко командовал пальчиками, что стал победителем сначала школьного, потом республ. конкурса игры на саксофоне. Я тебе посылаю его армейское фото (только ты мне его потом перешли обратно), чтобы ты посмотрела, как он старательно сосредоточен на том, что делает. Аж глаза выпучил! (Только ты не смейся!) Вот и тебе надо научиться сосредотачиваться при письме, тогда и ошибки потихоньку, но в панике будут убегать из тетрадки, боясь твоего серьезного, строгого, сосредоточенного взгляда. Не торопись. Не пугайся, что отстанешь от других. Напиши 2–3 предложения, но правильно. Говоришь–то ведь ты правильно? Вот и повторяй по слогам, нажимая на каждый слог:
Я хо–чу стать ве–ли–ким пу–те–шест–вен–ни–ком. Хо–чу объ–ехать весь мир.
Если недобрые девочки–отличницы будут поглядывать на тебя снисходительно, ты про себя знай еще один секрет: «Хоть я и пишу пока с ошибками, зато я умею писать стихи. А вы вот попробуйте, напишите!» Только про себя, чтобы поддерживать в себе свою уверенность в своих силах и умениях. Я твою птичку–невеличку до сих пор помню и люблю. Люблю, как она поет:
«Как ручеек весной блестит»
Уж какая ты умница, что заметила: весной ручеек не тем хорош, что он журчит, а тем, что он блестит! Только под искристым, игривым мартовским солнышком так может блестеть ручей! Потом, летом, дождевые ручьи уж никогда так не блеснут! И ты, мой маленький поэт, заметила это!
