Сколько я себя помнила, я проживала свою жизнь для того, чтоб о ней рассказывать. Порой меня слушали вежливо, порой с интересом, иногда говорили «тебе надо писать», но кто бы на моем месте отнесся к этому всерьез! Я писала письма — своему шефу, друзьям, бывшей студентке, любимой учительнице. «Нашла способ уничтожать рукописи», — фыркнул как–то Майоров, узнав, что мой профессор выбрасывает письма. Я переписывалась с шефом с тех пор, как уехала из Москвы, шеф был рассказчиком похлеще меня, да и мало ли было рассказчиков похлеще! Сама я просто любила зайти откуда–то сбоку, сделать петлю, сменить направление, чтоб все уже думали, я заблудилась, так порой и случалось в первородной моей болтовне, тем эффектнее было вынуть зайца из рукава, обнаружить рояль в кустах, внезапно вырулить на моторке.
Несколько лет назад, в эпоху поиска памперсов, я увидела «Криминальное чтиво» и неожиданно испытала зависть, разъедающую и жгучую. Долго пыталась понять, что меня гложет: я не снимаю кино, не пишу сценариев, я вообще ничего не пишу!.. Какие шикарные диалоги… И в устном жанре так историю не запутаешь… Я взяла ручку, чтоб выстроить схему событий, но неожиданно принялась передразнивать речь соседки, тасовать эпизоды… Стесняясь этого увлечения, я прятала тетрадку в тумбочку, раз в год что–то в ней поправляла — и вдруг Чмутов распалил меня не на шутку. До пяти утра я набирала свой текст на компьютере, не зная, зачем это делаю: «Лариса так не говорит, люди вообще так не говорят, да ведь Лариса же и сказала, что я должна заниматься творчеством!»
Все рухнуло. Меня не позвали на «Дилетантские танцы». Я случайно позвонила Майорову, Марина сказала, что Андрей ушел.
— На «Дилетантские танцы». Там Пьюбис танцует, и Чмутов, и эта его знакомая… Я не пошла, нет, сомневаюсь, что будет что–то хорошее. Тем более сейчас пост, а завтра в Каменск.
Завтра в Каменск!! Леня отказался, меня не звали ни сегодня, ни завтра. Я свернулась в кресле у телефона. Бил озноб, тот обидный, весенний, когда знаешь, что эта весна не для тебя. Через час вернулся Майоров. Позвонил.
— Да не переживай ты, у Фаины в передаче все будет. Родионовская сестра танцевала… Диану–охотницу, чуть юбкой мне фотик не снесла. Такой темперамент в хилом теле! Ключицы торчат, а кажется, схватит и унесет. Чмутов разделся до трусов… Нет, позорненько. Если б хоть черные… И связочный аппарат у него слаб… Завтра? Езжай, если хочешь… Автобус от площади, но как с местами, не знаю. Нас–то Нетребко позвал.
