— Славочка, а разве любовь — это плохо?.. — растерялась Карпухина.
— Разве?!.. — решительно добавил Генка Хряпин.
Карпухина взглянула на него благодарно и нежно взяла за руку. Генка просиял. И Людка тоже вся так и засветилась от счастья.
Некоторое время они сияли друг на друга горящими взглядами, а потом повернулись, и принялись прожигать своим огнем меня.
Два лазера, блин!..
— Любовь — это хорошо. — сказал я. — Но ответ на вашу просьбу все равно отрицательный!
— Почему?!
— А потому, что вы до нее не дозрели, до вашей любви! Не дозрели и не заслужили, вот. Не вовремя, в общем, она вас озарила.
Оба «лазера» даже рты разинули.
— Но, Славочка!.. — пролепетала Людка. — Что значит — не вовремя?!.. И, это… Любовь же нельзя заслужить! Она же просто есть! Ну, или нет…
Она бросила умоляющий взгляд на Генку.
— Есть!.. — выдал Генка.
Краткость — сестра таланта.
Людка опять засияла и крепче вцепилась в Генкину руку.
— Ну, Славян, ну ты это, ты это… тут не прав, друг!.. — важным голосом забасил Генка. То есть это ему казалось, что он забасил. На самом деле это был, конечно, вовсе не бас. Так, слабенький баритончик.
— Нет, это вы не правы, причем оба! — сказал я своим обыкновенным голосом, только строго. Мимо не спеша проходила какая–то старшеклассница. Уловив мою интонацию, она испугано ойкнула и прибавила шагу.
У Генки и Людки лица тоже сделались испуганными и растерянными.
— В общем, раз вы влюбились друг в дружку, так вам теперь кажется, что весь мир перед вами прямо должен расстелиться! — продолжал я еще более строгим голосом, но только тише, чтобы больше никого не испугать. — Все должны идти вам навстречу и всё должно получаться у вас как бы само собой! А как же борьба?..
— Борьба?.. — пискнула Карпухина.
— Борьба! За любовь! — твердо ответил я. — И труд! И всякие жертвы, ради этой вашей высокой любви!
— А… это… можно без жертв?.. — тихо спросил Генка.
— Нельзя! — отрезал я. — А без труда — тем более! Вот ты, Генка, сегодня, то есть вчера, уроки сделал?..
Генка покраснел как рак.
— Я… Это… Я сидел вчера… Долго… Я стихи… Вот… Это… Ну, писал!.. — забормотал он.
— Ну да, конечно!.. — с сарказмом заметил я. — Когда приходит любовь, надо писать стихи. А уроки делать уже не надо!
Я перевел взгляд на Карпухину.
Ее лицо пошло красными пятнами, и по всему было видно, что ей страшно хочется сделать маленькой–маленькой, чтоб я ее не заметил.
— Я выучила!.. — пискнула она. — Географию! Вот!..
— А историю? А физику? А уравнение по алгебре решила?
