А между тем так оно и было. Расплывшись в широкой улыбке, он бросил взгляд на свои весьма дорогие с виду часы «роллекс» и удовлетворенно хмыкнул.
— Ну что ж, я уверен, что смогу вам кое в чем помочь…
Он высвободил из-под конторки свои длинные ноги, соскользнул с черного кожаного кресла и прошел мимо одного из своих дородных полосатых коллег к стоящему неподалеку офисному шкафу.
— Но сначала мне нужно уточнить кое-какие детали. — Он выдвинул один из ящиков, достал оттуда ксероксы каких-то бланков, затем с шумом снова задвинул ящик и, вернувшись к своему рабочему столу, отдал документы ей. — Между прочим, я не представился. Меня зовут Хью. Хью Гамильтон. — Он протянул ей руку.
Фрэнки торопливо вскочила на ноги, стянула с руки розовую шерстяную перчатку и тоже протянула ему руку.
— Меня зовут Фрэнки. Очень рада с вами познакомиться.
Его теплые пальцы нежно дотронулись до ее руки. Она изо всех сил старалась не покраснеть. Либо ей показалось, либо он действительно задержал ее руку в своей чуть-чуть дольше, чем принято. Нет, по всей видимости, ей не показалось. От волнения ее желудок свела судорога. Она начала надеяться, что, возможно, в этих предпраздничных распродажах ей тоже удалось урвать нечто большее, чем заранее планировала.
На следующей неделе они виделись с Хью несколько раз. К сожалению, все это происходило на профессиональной почве, и, просмотрев с дюжину разрекламированных квартир, в которых вторая спальня могла быть с легкостью принята за кладовку, а отвратительные грязно-зеленые клозеты в модном в 1970-е годы стиле имели сиденья цвета махорки (а на кухне в чашках успевало скопиться столько плесени, что из нее можно было бы изготовить годовой государственный запас пенициллина), Фрэнки уже почти отчаялась найти подходящее пристанище, а заодно и завязать более близкое знакомство с Хью, на что ее надежды таяли с каждым разом все быстрее.
Именно поэтому ее чрезвычайно поразила квартира номер тринадцать на двадцать седьмом этаже муниципальной высотки в Эктоне. Она уже готова была смириться с царящей в ней сыростью и множеством тараканов и признать свое полное поражение с Хью, как вдруг тот внезапно прижал ее к холодильнику и признался в любви с первого взгляда. Оказывается, он нарочно устроил ей этот длинный тур по самым негодным квартирам западной части Лондона, чтобы только иметь возможность к ней присмотреться. Сраженная его лестью — и в некотором смысле успокоенная, что ей по крайней мере не придется ночевать на улице, — она согласилась на свидание. Через три дня она уже праздновала Новый год в своей чудесной новой квартире, распивала шампанское и распевала «Доброе старое время» в компании с новым замечательным бойфрендом. Небольшое уточнение: в пол-одиннадцатого вечера она уже больше ничего не праздновала, потому что была пьяна и не могла вспомнить ни одного слова из «Доброго старого времени» и еще потому, что спала в это время с Хью под большим пуховым одеялом. Таков был замечательный конец 1997 года.
