— Я … — в голове стало совсем пусто. — Я … хм…
— Хороший вечер, грех не повторить, — капитан перевел взгляд на детей, возвращая мне веру в то, что мне всего лишь почудилась двусмысленность в его словах.
— Думаю, надо устроить детей удобнее, — сменила я тему, поднимаясь с кресла и расправляя юбку.
— Бесспорно, — легко согласился Олбани.
Я оставила книгу на столе и направилась к Санни, с намерением помочь ей перебраться на кровать, но не успела даже приблизиться, как капитан подхватил девочку на руки. Мне ничего не оставалось, как отступить. Что-то, очень похожее на ревность, кольнуло сердце. Откуда это скверное чувство? Сжав кулачок покрепче, я одернула себя.
— Поможете с одеялом? — позвал капитан.
— Конечно, — поторопилась я откинуть лоскутное покрывало и разгладить простынь.
Девочка, не просыпаясь, уютно устроилась на подушке, подсунув ладошки под щеку.
— Сладких снов, — шепнула я, невольно улыбнувшись и поправив выбившуюся из косички светлую кудряшку.
Еще секунду я позволила себе полюбоваться ангельским личиком и только потом подняла взгляд. Я не заметила, когда он подошел, но капитан Олбани оказался неожиданно близко. Черные глаза смотрели практически в упор: внимательно и с ожиданием. Комната внезапно сжалась и стала совсем крошечной. Тишина дома и мерное посапывание детей создали ощущение, будто в целом мире за пределами этой спальни больше никого нет. Я забыла, как дышать и пришлось напоминать себе о каждом вздохе. Сердце запнулось на миг, а потом принялось стучать так, словно опаздывает. Жаркая волна затопила шею и щеки. Во рту пересохло.
— Нужно уложить Виктора, — шепнул Олбани.
Я с трудом кивнула, но если быть откровенной перед самой собой, то должна признать — вопроса я не слышала. В ушах бухало в такт с ударами сердца, и я даже под страхом смерти не могла взять себя в руки. Кивнув еще раз на всякий случай, я вцепилась пальцами в ткань платья. Почему-то оказалось очень важным держаться хоть за что — то, чтобы эти странные теплые волны не унесли в неизвестном направлении.
Огонек свечи дрогнул и потух.
— Ох, — вырвалось у меня.
Темнота помогла вернуться в действительность, и я потянулась к столику, чтобы нащупать подсвечник, однако вместо холодного металла мои пальцы поймали теплую мужскую руку.
— Ой, — мой писк напугал меня саму.
Отшатнувшись назад, я споткнулась о край ковра и покачнулась.
— Тише, — раздался мягкий смех, и большая ладонь легла мне между лопаток, удерживая на месте. — Спокойнее, детей разбудите, а то еще и, не дай Бог, ушибетесь.
