— Извини.
— Я тебя не совсем понимаю, но мелкий прав, ты лучше, чем хочешь казаться. И верю, ты еще сможешь стать Месячным братом.
— А если я не хочу?
— Не хочешь?! — вымолвили одновременно Зверь и Дуги.
— Это же великая честь! — сказал фэйри.
— Честь? Лгать друзьям и близким, не иметь нормальной семьи и таскаться по шлюхам?
— Лиам, Финли не просто так ходил в бордели. Каждый раз он был занят спасением ребенка, у которого проявились способности к магии.
— Но и борделей он не забывал.
— Думаешь, ему такая жизнь нравится?
— Вот я и говорю, к чертям такую честь.
Три капли снотворного свалили Лиама, как молот мясника — теленка. С одной лишь разницей — теленок засыпает навсегда. Дорога сильно измотала, и бросаться спасать отца в таком состоянии было самоубийством. Дуги тоже нуждался в отдыхе. Хоть фэйри и спят лишь пару часов в сутки, но несколько дней он следил, чтобы лошадь не сбилась с пути, поэтому решили, что Дуги запрется в форте изнутри, а Зверь направится к Финли. Кроме того, крысы могут учуять Дуги, если он слабо прикроется, а вот на Зверя они пищать не посмеют. Хорош план или нет, но измученные герои побеждают только в сказках.
Зверь добрался до отделения за минуту до министерских парней. Все трое были на конях, в пыльных дорожных плащах и широкополых шляпах. На бедрах револьверы, короткие револьверные винтовки в седельных кобурах. Самое главное, никаких животов от спокойной размеренной жизни.
— Ух ты, посмотри, какая псина! — сказал самый широкоплечий.
— Вечно ты ко всяким блохастым тварям целоваться лезешь, — комментировал самый длинный. — Пошли, у нас работа.
— Да погоди ты, — широкий порылся в седельной сумке и достал кусок вяленой говядины. — Иди сюда, иди, мой хороший. — Зверь, как приличная дворняга, опустил голову и, облизываясь, засеменил к ведьмолову, при этом старательно подметая хвостом дорожку за собой. — Вот молодец, хороший пес. — Широкий присел и потрепал Зверя за ухом после того, как говядина исчезла.
Терзаясь мыслью о том, не переигрывает ли, Зверь бухнулся на спину и выставил живот. Широкий с удовольствием почесал.
— Да брось ты уже блохастого, займемся делом.
— Извини друг, пора, — вздохнул Широкий, и вся троица вошла в здание.
— Где начальник? — коротко бросил дежурному самый мелкий и самый старший из министерских.
В иных обстоятельствах за такую наглость дежурный укрыл бы незнакомца витиеватым проклятием, да только он знал о телеграмме.
— А кто спрашивает? — нагло, но и не переходя черты, спросил он вместо ответа.
