— Малколм! — Судья начинал злиться, и лепрекон поднял руки в примирительном жесте.
— А такое, что тогда — Дуги защищал товарищей, а в этот раз — достойных людей. Ведь адъютант стрелял в них. Поэтому прошу трактовать удар как защиту, а не нападение.
— Что скажет подсудимый? — Судья впервые обратился непосредственно к паку.
— Я обезумел, когда Лиам и Джон упали. Не могу сказать, хотел ли я убить ублюдка, но он стрелял в хороших людей, и я бросился на него. — Пак выглядел смущенным.
— Ваш ответ не вносит в произошедшее особой ясности, — покачал головой судья. — Могут ли защита и обвинение добавить что-то? — Братья отрицательно закачали головами. Довольная ухмылка на лице Малколма явно не понравилась судье. — Тогда перейдем к третьей части обвинения.
Лиам весь превратился в слух. Малколм вызвал нового свидетеля. Обвинение сводилось к двум простым фактам. Дуги рассказал Лиаму о календарях, более того, он при помощи своих дружков достал их — раз. Окно у Лероя открыл — два. Сначала Лиам вскипел. Мелкий мерзавец! Он! Он виноват в смерти Волчонка. Но ярость прошла так же быстро, как и пришла. Осталась только горечь.
— Позвольте, ваша честь? — попросил Лиам, перебивая очередного свидетеля Малколма.
— У вас будет возможность говорить! — Судья был непреклонен.
Пришлось слушать еще нескольких фэйри, пока Лиаму не дали слово.
— Если уж так рассуждать, то вина лежит именно на мне. Да и не стал бы Лерой в той ситуации перебирать. Скорее уж быстрее бы понял, что это мы. А закончилось бы все так же. Но Дуги попытался нас спасти. Не только меня, но и Джона. Я благодарен. — В глазах стояли слезы. Большого труда стоило не заплакать, и судья заметил это, оценил.
— Имеют ли защита и обвинение какие-то добавления? — Братья не имели, и судья удалился, чтобы обдумать услышанное. Вернулся он через несколько минут и попросил Дуги подняться. — В этом деле неясным остается одно. Хотели ли вы убить, молодой пак. И, покуда такое возможно, вы не можете оставаться среди подданных короля Дуба. Но, учитывая доблесть, проявленную на поле боя, и наилучшие мотивы, понуждавшие вас, суд не может лишить вас силы Феерии, но… — Старик-брауни вздохнул, собрался с силами и завершил окрепшим голосом: — Именем Солнца я принял решение. Пак Дуги, вам навсегда закрыт путь в Феерию через наш дуб. — Комнол с силой сжал спинку стоящей перед ним лавки и застыл в напряженной позе. Отчаяние легко читалось на его лице. — Но чтобы могли добраться до другого портала, вам даруется камень королей. Также можете взять рекомендательные письма, чтобы вас приняли в других городах фэйри не только Падуба, но и Дуба. — Комнол откинулся на спинку своей лавки и облегченно вздохнул. Когда он повернулся к Лиаму, на лице играла благодарная улыбка. — Во всех письмах должны быть указаны причина изгнания и текст приговора. Да будет так! — Старик ударил молотком по подставке, и звук сродни раскату грома, так не похожий на все те, что издавал деревянный молоток раньше, пронесся по залу.
