Как будто ждут на станции метро
Или трамвай — занять пустое место.
Животные хворают, не моля,
Не задавая лишние вопросы,
А просто ждут, как прежние матросы
Команды ждали сняться с якоря.
Сосредоточив мысли на своём,
Обмякши, с шёрсткой вялой и нелепой,
Они не ждут ни рая, ни ответа
И не дрожат, как мы, пред небытьём.
Практически привыкнув горевать
О том, что составляет окруженье
Всего, что можно обозначить словом
«Покой»; в неравной схватке за Нирваной
Себя сгноив по разным пустякам,
Я продолжаю мять свои диваны
И пропускаю то, что нам отлил
Веселый Бог из чашечек восторгов,
Безумный ветер, смелость скоростей,
Поток игристых вод и попугаев,
Знакомых птиц и северных светил,
Короче, всех, что он уже отлил
Нам из своей бутыли ожиданий.
Вот волшебство прокуренного сна —
Взять верх над тем, что будто бы сокрыто
В знакомых складках разрыхлённой кожи,
И всё, что есть, отдать тебе, о Боже,
Бери, что дал, и дай мне отдыхать,
Не возникая снова в подтасовках
Твоих невзрачно снятых авантюр,
Средь восхитительных небес, натур,
Культур и встрясок силы откровенной.
Я не возник из призрачных колен,
Описанных в твоих настольных книгах,
Я не способен в тяжестях и ликах
Распространять виденье перемен.
Даже потомством скупо семенясь,
Я растворяюсь в пытке поколений,
В их несомненном зареве, что нам
Не светит больше, чем другим светило.
Могила. Пусть. А что, и пусть могила.
Я научусь себя не вспоминать.
Я люблю тебя, как дымку над холмами,
Я люблю тебя, как воздух над рекой,
И хоть мало расстоянья между нами,
Но не смею я дотронуться рукой!
Я люблю тебя, как солнечные блики
На воскресных полуснежных облаках,
Я люблю тебя, как радостные крики
Лебедей, несущих сказку на руках!
Я люблю тебя, как озеро дневное,
Заполняющее впадины земли,
И во мне клокочет бурное живое
Слово: «Милая, меня ты полюби!»
«Умирают только за то,
«ради чего cтоит жить».
Антуан де Сент — Экзюпери
Средь созвездий немого оскала,
Средь пустыни и звёздного сна
Я рисую, рисую удава,
Проглотившего сдуру слона.
И стоит предо мной человечек,
Потонувший в широком плаще,
И рисую ему я овечек
И каких–то зверюшек вообще.
Говорит мне мальчонка с зевотой,
Обронив как бы вскользь, невзначай:
«Если ты приручаешь кого–то — То навеки его приручай».
Мы слишком умны, чтобы знать о простейших вещах,
И слишком безумны, чтоб верить своим откровеньям,
И кружится шарик растущего в душах смятенья,
И теплится отблеск его на застывших устах.
Мы слишком устали, чтоб мерить иные миры,
И слишком вольны примирять непомерные меры,
