26.09.83.
Я не хочу больше лжи. Не хочу вина. Я хочу любить. Я хочу добрых близких людей вокруг себя. Любовь — это вера, никакие доказательства ей не нужны, она живёт и умирает по законам, далёким от логических. Именно на образе любви, на образе веры строится человеческая жизнь. Больше её строить не на чём.
У меня отобрали Христа раньше, чем я родился. Я сам у себя отобрал любовь.
Надо обрести бога в своей душе. Я перевешал бы всех ублюдков материалистов. Что они дали миру? Чем заменён величайший из всех институтов, созданных человечеством — институт Церкви?
06.12.83.
У истоков всего стоит первая «спасительная идея» — инстинкт самосохранения, трансформированный в «любовь к жизни». Кто поумнее, давно уже догадался, как мы нелепы со своими страстями, побуждениями и делами. Но изначальная «спасительная идея» — это сторож у входа в небытие. Однако, людям мало этой идеи, они выдумывают для себя «смысл жизни», потому что одной только «радостью жизни» от лукавого не откупишься, а он вечно «шепчет роковые доводы и в руку всовывает нож».
Можно смеяться над тем, что наш преподаватель всю жизнь вложил в «модальные значения, наслаивающиеся на общую семантику процесса». Но это покажется не смешным, а ужасающим, когда жизнь отнимет эту первую «спасительную идею». Станет понятно, что не только занятия «семантиками», но и любой «смысл жизни» нелеп в такой же степени, что нет смысла жизни, имеющего смысл.
Как я завидую людям, у которых есть любовь и ненависть, порождённые их идеей. У меня их место заняли вспышки слезливой сентиментальности и беспредметной злости.
«Любовь к жизни» — это повязка на глазах. Когда она спадает, понимаешь, что ничто не имеет смысла.
А Ира? Она — «царица небесная», но кто в большей степени, чем она — «от мира сего»? Может быть она — Сикстинская мадонна — изначальная мера вещей? А вот ты смеряй этой мерой мадонну Луиса де Моралеса.
Какой ужас, что всё необратимо. Занятия «семантиками» смехотворны, но от них нельзя отмахнуться, их нельзя просто так прекратить. До какой же степени маразма это всё может дойти, а ведь идёт же вперёд.
Ну где же ты, моя мадонна?
19.01.84.
Отчего жизнь наша так бесцветна и скучна до невыносимости? Отчего нас затягивает пьянство, хотя мы давно поняли, что с водкой пора завязывать? Слабость воли? Да, в первую очередь, но воля — вещь служебная. На службу чему мы способны её поставить, если позитивное отсутствует в нашей жизни? «Отцы» всё ещё думают, что наши улыбочки на комсомольских собраниях — это инфантильный скептицизм. А я, например, давлюсь этими улыбочками, пытаясь их сдерживать. Нет, это уже не инфантилизм, а внутренняя опустошённость, хроническая неспособность верить. На место дискредитированных государственных идеалов не пришли никакие другие.
