— Иду по делу, — коротко сообщил он. — Дядя Фёдор и тебя позволил взять, если хочешь…
Мальчики шагали по железнодорожным рельсам, до блеска отполированным колёсами тяжёлых составов. Дошли до серого приземистого здания вокзала. Перед ними вытянулась цепочка пассажирских вагонов, старенький паровоз тяжко дышал, фыркал паром, точно отплёвывался. В верхнем окне появилось запачканное сажей лицо машиниста. Ванюшка подбежал к паровозу, крикнул во весь голос:
— Дядя Коля, привет!
Машинист улыбнулся, дёрнул рукой рычажок — раздался оглушительный рёв.
— Слыхал? — похвалился Ванюшка. — Он всегда так здоровается.
Арби ещё ни разу не видел паровоз так близко. Он с удивлением разглядывал сложную машину: неужели человек может запомнить все её части и спокойно управлять ими?
— А ты катался хоть раз? — спросил он у Ванюшки.
— Всё нету времени, — шмыгнул носом Ванюшка. — Попросимся как-нибудь. Думаю, дядя Коля не откажет.
…Перед ними открылась широкая улица. Навстречу катил нарядный, украшенный лентами и фонариками фаэтон, запряжённый парой холеных коней. На козлах рядом с кучером важно восседал Витька, сзади — пристав и его жена. На приставе всё лоснилось — околыш фуражки, начищенные сапоги, пуговицы, перчатки…
— Гляди, гляди, — заволновался Ванюшка. — Никак, удирает? Чего это ему на вокзал спешить? Пошли назад.
Прибывшие сошли с фаэтона. Арби и Ванюшка прилипли к запылённому окну. Отец и мать Витьки скрылись в кабинете начальника вокзала. Тогда Ванюшка осторожно постучал по стеклу.
Витька вышел, растерянно глядя на ребят.
— Драпаешь? — накинулся на него Ванюшка.
Витька молчал.
— Тебе говорят или нет? Забыл клятву?
— Да это мама к сестре едет. Я и не думал…
— Провожаешь, что ли?
— Она меня берёт с собой.
— А клятва?
— Я же вернусь.
— После дождичка в четверг? — презрительно скривился Ванюшка.
— Может, денег хочешь? — заторопился Витька. — У меня есть…
— Ничего не выйдет. Помни: если уедешь, я сразу вознесу молитву богу, чтобы поезд перевернулся кверху колёсами. — Ванюшка поднял глаза к чистому голубому небу. — А что? Думаешь, бог не услышит мою молитву? Услышит, раз ты нарушил клятву. И тогда все, кто едет в этом поезде — и ты, и твоя мамаша…
Витька в страхе отступил.
— Что ты, ой, не надо!..
Ванюшка даже не знал, что бил по самому больному месту. Для Витьки и его матери бог давно уже стал единственным защитником и советчиком. Так говорила Витьке мать. Но никто не приходил к ней на помощь, когда пристав обрывал её грубостью, насмешкой. Слова её он выслушивал, снисходительно усмехаясь, точно она была совсем глупенькой. А Витька вообще не решался что-либо сказать при отце, отводил взгляд от его налитых кровью глаз.
