— Сколько же он ещё хотел принести? — спросила Санет.
— Э-э… — Гома покосился на Супани.
— Ровно столько же, — поспешно вставил тот.
— Ведь не у тебя спрашивают, — зло бросил Хамид.
— Он сказал, — развязно заговорил Гома, — что за ним остаётся пятнадцать рублей, даже прощения попросил — мол, трудно сразу вернуть такие деньги. Хотите, клятву принесу на коране?
Хамид едва удержался, чтобы не дать лгуну затрещину. Он круто повернулся к Супани.
— Хорошо, допустим, так. Чего же ты хочешь?
— Кто принял к себе мальчика, должен рассчитаться за его отца. А если нет, пусть мальчик сам отработает долг, чтобы вымолить отцу прощение.
— Но ведь он ребёнок! — воскликнула Санет.
— Ты что, не видела, как такие джигиты пасут стадо?
У Хамида чесались руки — так хотелось ему вырвать у Супани посох и выгнать обоих обманщиков со двора. Но он припомнил пословицу: «Торопливость с ног сбивает, а терпение горы переворачивает».
— Хорошо, — ответил он. — Мы посоветуемся. Завтра получишь ответ.
Супани важно направился к воротам. Гома мелкими суетливыми шажками, как верный пёс, поспешил за ним.
За поворотом улицы Гома остановился:
— За труды с твоей милости.
Супани выгреб из кошелька мелочь и презрительно буркнул:
— Берегись, коли проболтаешься.
— Знаю, нам тогда обоим несдобровать. — И Гома, вполне довольный, зашагал в другую сторону.
А в это время Санет, обняв притихшего Арби, молча гладила его по голове. Хамид присел на корточки и горестно задумался. Можно ли спасти Арби от кабалы, в которую затягивал его Супани? Беда обрушилась так внезапно…
— Были бы у нас пятнадцать рублей, — с тоской проговорила Санет.
— Тогда и спорить не о чем.
Арби понимал, что этот толстяк Супани чем-то угрожал ему, но не мог сообразить, какие деньги остался должен отец. Разве они не сполна вернули долг? Ведь отец был так горд, когда уходил от дома ростовщика.
Но может ли взрослый старый человек выдумать такую страшную неправду?
Арби понимал: Санет охотно отдала бы в уплату долга собственные деньги, и смотрел ей в глаза доверчиво и благодарно.
— Ступай поговори с людьми, — тяжело вздохнула Санет. — Посоветуйся.
— Схожу, пожалуй. — И Хамид вышел за ворота.
— Не бойся, Арби, мы тебя не дадим в обиду, — ласково сказала Санет, обняв обоих мальчиков.
Хамид вернулся поздно вечером. По его хмурому лицу Санет поняла, что ничего утешительного он не принёс.
— Ну, как советуют люди? — спросила она.
— Ничего не поделаешь, долг придётся отдать, чтобы Супани простил покойному.
