Вот и здесь, при наступлении исходящей от противника смертельной угрозы в глубинах наших сердец начинает просыпаться некое совершенно особенное, таинственное и необъяснимое чувство. Чувство приближения какой-то высшей справедливости, какого-то скорого раскрытия истинного смысла нашей земной жизни. Неотступно преследовавшая нас бытийная грязь вмиг обращается здесь в полное ничтожество, вместо неё в сознании ослепительно ярко вспыхивает веление свыше: «Твой час пришёл. Твоё место здесь!» В душе не остаётся места естественному страху смерти, его сменяет твёрдая решимость стоять до конца, воодушевление и даже какая-то совершенно особенная, возвышенная и ни с чем не сравнимая…. радость! Да, радость, — в ответ смертельной угрозе, нависшей над твоей головой. Радость, вопреки всем привычным законам бытия, радость там и тогда, где тебя, казалось бы, должен душить животный страх.
Я испытал описанные ощущения осенью 1993 года в Москве, когда нас расстреливали танки. То же самое я прочувствовал спустя почти 22 года здесь, в Новороссии, когда по нам била тяжёлая артиллерия противника и снаряды ложились где-то поблизости. Наверное, что-то похожее испытывали моряки крейсера «Варяг» вступая в совершенно безнадёжный со всех земных точек зрения бой с японской эскадрой. Наверное, это же чувство знакомо и другим бойцам….
Между тем, мой «Урал» так и не хотел никак заводиться. Так, спокойно! Я ведь помимо прочего ещё и слесарь-электрик по электрооборудованию работающему на постоянном токе. Собираю в уме свои знания и сразу вижу, что «Урал» не заводится из-за сбоя в работе электрических цепей стартера. Прикидываю, что именно может здесь быть и можно ли быстро устранить эту неисправность. В общем, если цел сам стартер, то запустить его можно, но всё-таки на это нужно некоторое время. Прежде чем лезть под капот, пробую ещё и ещё раз запустить двигатель. Клик…. клик…, и — двигатель заводится!
Отлично! Удалось избежать лишней потери времени! Но сразу рвать с места нельзя, мощная машина сначала должна накачать в свои ёмкости сжатый воздух, поэтому сейчас главное — не дать двигателю заглохнуть. Артиллерийский огонь не стихает, но теперь, когда основная задача почти выполнена и появилась относительно свободная минутка, можно немного оглядеться.
Другие машины нашей части так же заводятся и выезжают.Вроде бы дело идёт у всех водителей, в помощи никто не нуждается. Выхватываю телефон и успеваю передать вдаль короткое сообщение о начавшемся обстреле. На этом разговор обрываю, больше ничего говорить пока нельзя. Но вот сжатый воздух накачан, и я трогаюсь с места. Дело, напомню, происходит глубокой ночью, но автомобильные фары — это не маленький карманный фонарик, их видно очень далеко, поэтому я начинаю движение не включая ни фар, ни габаритных огней. Фонарик же держу рядом, чтобы иногда поглядывать с ним на приборы.Теперь моя следующая задача — дозаправить топливо, которого у нас вечно не хватает. При пепельно-сером свете луны выезжаю из парка и подъезжаю к месту заправки. Даже без фар дорогу видно довольно хорошо, во всяком случае видимость вполне достаточна чтобы двигаться благополучно. У заправки уже стоят те, кто выехал раньше, здесь же толпятся бойцы, снуют командиры. На одной из машин забыли погасить фары, и сразу раздались крики:
