— А погодка–то, командир? — усмехнулся молодой лейтенант — помощник штурмана впервые вышедший в море на «Тайфуне».
— Сойдет, — хмуро отозвался Васильев, в этот момент не расположенный к веселому настроению.
Ему почему–то всегда было немного не по себе, когда громадина–крейсер покидал свою базу и уходил в штормовое Баренцево море. Пятьдесят лет назад дед Васильева простым матросом точно так же выходил на подводном крейсере К-21 в шторм, в пучину, в неизвестность. Полвека назад в этих местах сошлись в безжалостной морской битве самоотверженные сыны Отечества с хвалеными самоуверенными выродками гросс–адмирала Дёница. Наши отцы и деды здорово умерили пыл немецких подводников. Наши отцы и деды в той жестокой войне выстояли и победили. Цена, заплаченная за победу, была огромной. Корабли, катера и подводные лодки Северного флота уходили на боевые задания и не всегда возвращались. Деду Васильева повезло — он выжил и смог привить внуку любовь к военно–морскому флоту. И самым ярким рассказом деда, который и повлиял на дальнейший выбор жизненного пути маленького Стаса, был рассказ о том, как его К-21 среди бела дня пробирался сквозь немецкий ордер в атаку на огромный линкор «Тирпиц»…
А теперь внук выводил в море подводный крейсер. Теперь внук обеспечивал незыблемую безопасность огромного и могучего государства.
— Американцы нас со спутника в инфракрасном диапазоне сейчас наверняка отслеживают… — блеснул знаниями лейтенант.
— Пусть отслеживают. Уйдем на глубину, никто нас видеть не будет.
Лейтенант Дима Головин по прозвищу «Голова» откровенно радовал командира. Дима с отличием закончил Тихоокеанское военно–морское училище и за период береговой службы успел проявить себя не только как специалист штурманской части, но и как отличный специалист по электротехнике. Он за несколько минут нашел неисправность в одной из четырех гидролокационных станций гидроакустического комплекса корабля, над поиском которой три дня безуспешно бились восемь опытных офицеров, за плечами которых было по несколько сложных «автономок». Правда, на крейсере мало кто знал, что Головин имел в своем активе двенадцать авторских свидетельств за изобретения в области электроники…
— Ну что, лейтенант? — повернулся, наконец, Васильев к Головину: — Начнем?
— Валяйте, товарищ каперанг, — развязно отозвался помощник штурмана. На подводном флоте допускались такие вольности…
Васильев усмехнулся и в тангенту переговорного устройства сказал:
