Пехота Шуйского засела в самом Клушине и вначале наносила большой урон полякам, которых сильно задержал большой плетень; но русских предали наемные немцы: они стали покидать наши ряды сперва поодиночке, а потом все большими и большими частями. «Поляки подъезжали к их полкам, – говорит С. Соловьев, – кричали: «Кум, кум» («приди, приди»), и немцы прилетали как птицы на клич». Видя проигрыш боя, «князь Димитрий, – по словам Жолкевского, – бежал поспешно, хотя не многие его преследовали; он увязил своего коня в болоте, потерял также обувь, и, босой, на тощей крестьянской кляче, приехал под Можайск в монастырь».
Достав здесь лошадь, он немедленно отправился в Москву, откуда «изыде со множеством воин, но со срамом возвратися», – говорит летописец.
«…Был он воевода сердца не храброго, обложенный женствующими вещами, любящий красоту и пищу, а не луков натягивание…» После Клушинского поражения шведские войска очутились отрезанными от московских; часть из них передалась Сигизмунду, а другие с Делагарди отступили на север в Новгородскую область. Московские же ратные люди разбежались но домам и не хотели возвращаться в столицу, несмотря на то, что их туда усиленно звал царь Василий Иванович.
После своей победы Жолкевский, нагруженный огромной добычей, вернулся под Царево Займище и предложил Елецкому и Волуеву сдаться. Те долго на это не соглашались, но в конце концов должны были целовать крест королевичу Владиславу, заставив, в свою очередь, присягнуть Жолкевского о сохранении в полной неприкосновенности православия, обычаев, порядков и границ Московского государства: «…Как даст Бог, да бьет челом государю наияснейшему королевичу Владиславу Жигмонтовичу город Смоленск, то Жигмонту-королю идти от Смоленска прочь… А городам всем порубежным быть к Московскому государству по-прежнему».
Овладев Царевым Займищем, умный гетман, понимая, что дни царствования Шуйского сочтены, двинулся на Москву, отправляя туда во множестве грамоты и подметные письма, с приглашением жителей передаться королевичу; вместе с тем он приглашал прибыть к Москве и самого Сигизмунда из-под Смоленска. При наступлении Жолкевского к Москве к нему примкнуло до 10 000 русского войска; это были отряды из городов Можайска, Борисова, Боровска, Ржева и других, последовавших примеру Царева Займища и присягнувших Владиславу.
С своей стороны и Вор, сведав про разгром царского войска под Клушином, двинулся также из Калуги на Москву через Медынь, Боровск и Серпухов и скоро расположился в 15 верстах от нее в Николо-Угрешском монастыре; у него было до 3000 русских и казаков да отряд Яна Сапеги, которого он переманил к себе за деньги. Вор рассчитывал иметь успех перед Владиславом, ввиду того что многие русские люди, сидевшие в Москве и желавшие низложения Шуйского, сомневались в том, что королевич Владислав примет православие; калужский же «царик» выставлял себя самым горячим и ревностным православным, хотя в действительности, как мы говорили, едва ли он не был жидом.
