— Так на чем мы остановилась? Делюсь с тобой, малыш, своими чувствами к моему генералу, потому что ты его кровинка.
Часов в десять утра я, со страхом за вчерашние поцелуи, зашла к нему. У двери стояли и шептались мои матушка и тетушка.
— Да, иди Маша к Григорию Николаевичу. Даст Господь, сегодня все пойдет на выздоровление, — шепотом говорили они, подталкивая меня дружно к двери.
Я подумала про себя: «Генерал был в таком тяжелом состоянии, что почтет мои поцелуи и свой ответный за бред, или сон. И думать нечего бояться». С этими мыслями вошла к раненому, встала рядом с кроватью, потом присела на стул, ожидая, когда он проснется. Было время цветения, начало апреля. Как и сейчас пели соловьи, цвел жасмин и сирень. Ветки цветущей абрикосы качались за растворенным настежь окном. Я сидела и разглядывала спящего… Его лицо казалось мне таким родным! Широкие плечи не были прикрыты, лишь белая повязка охватывала грудь поперек. Да, раньше я мечтала: закончится война, а когда мне исполнится шестнадцать, впервые буду танцевать на балу с героем войны. О–о–о! Его образ давно сидел в моей головке. И мне ли не узнать моего героя с первого взгляда? И вот он явился мне раньше времени. Он лежит здесь беспомощный, и можно любоваться им сколько угодно. В душе моей пробудилось не объяснимое чувство. Еще не любовь. Это как еще не восход солнца и даже еще не заря, а мгновение перед зарей. Совсем рядом, с моей рукой, лежала его рука с перстнями на пальцах. Мне представилось, как он в бою сжимает шашку этой сильной, теперь ослабевшей рукой и захотелось приложиться к ней щекой. Я оглянулась на дверь, никого, и погладила его горячую руку. Подняла глаза на лицо спящего и вздрогнула. Он разглядывал меня. Я испугалась, покраснела и хотела уйти, но не ушла, только потупив глаза, сказала:
— Как хорошо, что вы проснулись. Позову кого–нибудь из взрослых. Но генерал взял меня за руку и с нежностью произнес слабым баритоном:
— Не уходите, прекрасное виденье. Своим вчерашним поцелуем, ангел мой, вы вернули меня к жизни.
— Вам это приснилось, — покраснев до корней волос, торопливо ответила я.
— Конечно же приснилось, но если Вы явились мне в чудесном сне, не оставляйте же меня и наяву, или я умру, — пригрозил он.
— Вам действительно полезно еще поспать, — не глядя на него, ответила я, забрав из его горячей ладони свою руку и, позвонив, добавила, — Вам будет полезно покушать. Вы три дня не ели. Для выздоровления необходимы силы. И поспешно вышла из комнаты.
