— О-о-о, знаешь, Ш'шадар, я могу сама поесть и даже без приборов, — с поспешностью ответила она, — я буду очень аккуратна, — и посмотрела на него с надеждой, чем вызвала у него веселье.
— Кэйра, — с придыхание произнес он ее имя, склоняясь к ее виску и вдыхая ее аромат. — Я выполнил твои условия и отпустил твоих друзей, — отклонившись от нее, его глаза сверкнули раздражением, когда он вспомнил, что эта парочка обнимала и целовала ее, но быстро взял себя в руки. — Теперь твоя очередь выполнять наш уговор. Или ты отказываешься, и мне стоит вернуть их и казнить за нарушения наших законов? — посмотрел он жестким взглядом, рассеивая все очарование и теряя мягкость, одним словом царствующий привыкший повеливать.
— Нет, нет! — поспешно ответила она. — Разве я могу отказаться от того, что бы меня кормил сам царствующий повелитель! — наиграно весело произнесла она, через силу улыбаясь ему, при этом желая, чтобы он провалился.
— Если ты только пожелаешь, я буду постоянно кормить тебя, — проникновенно посмотрел он ей в глаза, произнося это опять мягким голосом.
Давно забытые чувства опять поднялись в ней, затягивая ее в омут глаз.
— Я недостойна внимания и траты времени царствующего, — вынырнула она из омута его глаз, скидывая с себя наваждение тризарских чар.
Ш'шадар сделал вид, что ничего не произошло. Он ополоснул руки в подставленной слугой чаше с водой. Затем подхватил кусочек мяса и поднес его к губам девушки, не отрывая своего взгляда от ее манящих губ. Ей ничего не оставалось, как аккуратно взять его зубками, стараясь не коснуться его пальцев. Во время этого кормления у нее было такое стыдливое чувство, как будто она предает того, кто ей дорог. Я тебя умоляю, как можно придавать того кого нет? Влезло вредное благоразумие в ее мысли. Забудь уже этого дэйсана, он не твой и тебя он уже давно забыл, если, вообще, помнил, нанесло оно подлый удар, от которого стало больно. Вон Повелитель, какой мужчина мечта любой женщины, умен, красив и будет относиться к тебе, как к королеве! Ты рассуждаешь, как расчетливая самка-стерва из его гарема, замолчи, шикнула она на свое вредное благоразумие.
Очнулась она от своих мыслей только тогда, когда почувствовала, как Ш'шадар коснулся ее уголочка губ, слизывая с них капельку сока от мяса.
— Ш'шадар! — возмущено оттолкнула она его от себя, такой наглости она не ожидала от него.
— Прости, ты просто настолько ушла в свои мысли, что я не хотел, чтобы ты испачкала свою одежду, — примирительно проговорил он, улыбаясь, от чего невозможно было сердиться на него дальше. Его задорная улыбка сделала его лицо мальчишески проказливым.
