Однако события нынешнего столетия вытеснили Нидерау даже из этой овеянной легендами древней эпохи. В "Журнале общества любителей истории, литературы и сельского хозяйства" появилась заметка одного краеведа (скрывшего свое имя под инициалом "Н."), где убедительно доказывалось, что король Унда был предводителем мелкого кельтского племени, жена его в лучшем случае была дочерью местного вождя или жреца, а все население долины в те далекие времена — как завоеватели, так и завоеванные — было мелким и темноволосым.
Зачем понадобилось это восстановление в правах галльского духа — было понятно. Дед ныне здравствующего монарха прибыл в Оберау офицером Великой армии (в каком именно чине — обычно умалчивалось) и был усыновлен бездетным Гортензием XI из соображений лояльности к Императору. Сын нантского торговца, Луи Лемерль, впоследствии правивший под именем Алоизия I, не имея аристократических предрассудков, женился на дочери главы городского совета, и довольно быстро стал своим в Оберау. Настолько, что после распада Рейнского союза он провозгласил себя королем и, блюдя государственный интерес, даже вступил в антинаполеоновскую коалицию, выставив несколько десятков солдат. В состав Германского союза крошечная земля Оберау уже вошла как королевство.
Национальному чувству обитателей долины эти новейшие исторические изыскания нисколько не повредили. Однако предпринятое на страницах "Журнала" оправдание "галльской династии", относило историю короля Унды в те далекие времена (до появления в этих землях германцев), когда таких слов как "Nieder" (нижний), "Ober" (верхний), или даже "Au" (речная пойма) еще не существовало. Так в результате научного обоснования верноподданнического чувства волшебная страна лишилась своего последнего прибежища — истории. Единственным пространством, где существование Нидерау оставалось еще возможным, были народные поговорки и мечты неизлечимых романтиков. Что будет, когда их не останется вовсе?…
Он со вздохом отошел от окна и, сев за письменный стол, начал подписывать приглашения.
* * *
И вот она стоит и держит в руке картонную карточку, на которой каллиграфическим почерком написано имя ее отца. В заключительной фразе "с супругой и двумя дочерьми" слово "двумя" зачеркнуто и неровным почерком написано "тремя". Теми же чернилами и той же рукой поставлена подпись: "С искренними пожеланиями, Ваш H." "Н." значит "Hortensius", инициал принца. Интересно, сколько было потрачено времени на выбор оформления этой крошечной карточки?.. Сколько времени потребовалось королевскому секретарю, чтобы вписать все имена?… Как тщательно рассчитывали количество приглашенных персон на королевской кухне, подбирая закуски?… И вот возвращается из-за границы этот повеса и одним росчерком пера пускает на ветер результат договоренностей многих и многих людей. Столько разговоров было об этом бале! Кого позовут в первую очередь, в общем-то, было известно заранее. Но пока еще оставалась хоть какая-то возможность примкнуть к избранному кругу, матери только и делали, что изводили своих мужей, заставляя их из кожи вон лезть, чтобы добиться включения в заветный список. Сколько было выпито вина и кофе, сколько заключено удачных сделок, сколько было роздано обещаний и составлено соглашений!..
