— Какой-то вы опять ерундой, кажется, занялись. Если бы такой важный памятник существовал и от него хотя бы что-нибудь сохранилось, об этом бы уже давно написали в школьных учебниках.
— Да как сказать… В учебниках вообще мало чего путного пишут… Например, считается, что историю надо изучать по хроникам и анналам, а черта с два! Чтобы понять жизнь, надо исследовать то, из чего она состоит, а не частные мнения отдельных высокообразованных зазнаек. Знаете, где я нашел Нидерау?
Она пожала плечами. Зачем искать то, что и так есть?
— В одном частном акте тринадцатого века из архива Санкт Эммерама. Какая-то вдова передала монахам половину своего огорода, и когда ей потребовалось объяснить на каких основаниях она этим участком владеет, она сообщила, что он перешел к ней от матери согласно обычаям Нижнего Ау. Так что у нас действительно когда-то было две разных земли, каждая со своими традициями и своими правовыми нормами.
— И вы собираете по актам эти незначительные упоминания…
— Сначала упоминания, потом ищем параллели у Нитгарда и прочих авторов. Потом ищем похожие положения в других сводах обычного права. В результате из фрагментов начинает складываться какая-то более-менее цельная картина. Из разрозненных, на первый взгляд случайно упомянутых слов возникают понятия и ритуалы. Знаете, например, что в том же Нижнем Ау, вводя кого-то во владение, в качестве символа передаваемой земли вручали ветку яблони, или какого-нибудь другого дерева? А в Верхнем Ау для той же цели использовали нож или любой другой металлический предмет.
— Потому что в горах есть железо, а…
— …а на священной горе Апфельштайн растут яблони.
— Интересно… Помните, вы мне показывали такой гобелен в барочной галерее?
— Помню.
Она ожидала, что он тут же расскажет ей о том, что там на этом ковре, в свете сделанных им открытий, изображено на самом деле, продолжит цепь ассоциаций, которые так и просились на язык, или хотя бы просто похвалит ее за наблюдательность. Но он просто лежал, закинув руки за голову. Потом сел, сунул ноги в ботинки, встал и, пожелав ей спокойной ночи, вышел из комнаты, как всегда оставив после себя скомканное покрывало и смятую подушку. Она вздохнула, разделась, задула свечу и легла в постель, уткнувшись лицом в оставленную им вмятину. Он ищет волшебную страну, а ей остается подушка, пропахшая его волосами и его табаком. Она вдохнула его запах и, уже засыпая, подумала, что она бы с легкостью отдала все волшебство Нидерау в обмен на возможность всю жизнь спать на его подушке.
