Ему безумно захотелось ее прижать к себе и расцеловать. Вместо этого он отвернулся и произнес в темноту: "Regina Alvei inferiori"
— Что вы сказали?
— Так будет "королева Нидерау" на латыни. А вы ведь, действительно, принцесса Нидерау, раз всю жизнь прожили в этом лесу…
— Ну да! Как жена Унды была королевой, так и я принцесса. Я тоже корзинки плести умею, — и она звонко рассмеялась.
Он взял ее за руку, и пожал сквозь кружевную перчатку ее пальцы, которые и шить, и полоть, и копать, и вот еще — плести корзинки умели…Стоя под вечными звездами на вершине старинной башни он поймал себя на мысли, что за короткий вечер научился у этой девушки совершенно иному взгляду на крошечную страну, которой ему предстояло править.
— Знаете, я хотел задать вам один личный вопрос.
Она перестала смеяться, но достичь серьезности в выражении лица у нее не получилось. Поэтому и спрашивать ему пришлось, смеясь самому, как бы между почим.
— Скажите, ваше сердце еще свободно? Вы ведь никому еще себя не обещали?
Рассмеявшись, она помотала головой.
— Тогда… тогда я хотел бы сделать вам одно предложение.
— Ну что ж! Делайте!
И тут на башне, нарушив фонарем уют сумерек, появился Шёнберг… Весь в позументах, с седыми бакенбардами, суровый сверх меры — ибо он только что преодолел полторы сотни ступеней — и совершенно глухой к покашливаниям и подмигиваниям.
— Ваше высочество, — начал он. — Ваша королева-мать…
— Спасибо, Шёнберг, я понял. Передайте матушке, что я скоро спущусь.
С поклоном старый слуга удалился, но было уже поздно. Все слова были сказаны. В широко открытых глазах гостьи, когда он в них заглянул, не осталось и тени улыбки.
— Выходите за меня замуж, — с отчаянием, как ему самому показалось, произнес он.
Она опустила глаза. Неловко высвободила из его ладони свою руку. Посмотрела куда-то в сторону.
— Я не могу.
Что за черт! Это он не может! Но ей-то что мешает?
— Почему?! Вы же сами только что сказали, что вас ничто не связывает!
Она подняла на него глаза и опять, как много лет назад, посмотрела на него тем самым взглядом, каким приличные девочки смотрят на расшалившихся мальчиков.
— Связывает. Я просто не поняла, к чему вы клоните. И вы меня неправильно поняли.
Сделав паузу, она снова подняла на него свои серьезные глаза:
— Но я все равно скажу вам, что это был самый чудесный вечер в моей жизни. А теперь мне надо идти.
— Почему сейчас? Боитесь, что закроются невидимые ворота и вы больше не попадете в свое Нидерау?
