Но дело, как оказалось, было не в этом. Не дослушав его, она подбежала к противоположному парапету и, указав рукой на простирающуюся внизу черноту леса, воскликнула:
— Да вот же оно!
— Нидерау? Тут внизу? — переспросил он.
— Ну, конечно! Я выросла в этом лесу, я знаю там каждую тропинку, каждое болото, каждое изменение рельефа. Так что не вздумайте спорить со мной.
Он подошел к ней и тоже посмотрел вниз.
— Вот смотрите, — продолжала она. — Сейчас уже темнеет, но все равно кое-что еще видно. Вот видите эту линию у подошвы гор справа, где земля резко понижается. И слева точно такая же — вон там! Это старое русло реки. Точнее, не русло, а то пространство, которое вымывала вода, когда менялось русло или когда река разливалась по весне. Потом река прорезала себе более глубокое русло, и образовались эти террасы. Это и есть Оберау — бывшая верхняя пойма, где сейчас пашут, сеют, выращивают виноград, сажают деревья и пасут скот. Именно здесь стали селиться люди, когда они пришли в долину. А теперь посмотрите на лес, видите слева и справа линии, где земля снова резко понижается? Это берега бывшей нижней поймы — Нидерау. Теперь река снова пробила себе новое русло, но в лесу еще встречаются небольшие озерца, и заболоченные участки на месте прежних стариц. Так вот там, в этих лесах и болотах никто никогда не жил, кроме тех, кто не хотел или не мог жить с остальными людьми. Потому про ведьм и говорили, что они из Нидерау. Поэтому туда и ушли прежние жители долины, когда их вытеснили люди, занявшие верхние земли. И жена Унды потому и названа королевой Нидерау, что она была из тех, из местных, которые не захотели жить с пришельцами. Унда и полюбил ее за это, за ее независимый характер! Потому что он сам был смелым и независимым! Только подумайте, целое племя привел за собой через перевалы, а сейчас перебраться по ним — это целая история.
— Эх, вы! — продолжала она. — Целую диссертацию небось написали! Я еще понимаю, если бы принц такую глупость писать взялся. Ему простительно, он из французов и ничего про эту землю не знает! Но вы-то, как и я, здесь выросли, среди этих гор!
Он смотрел на нее с восторженной улыбкой, но все же не мог удержаться от усмешки.
— А как же названия? Они немецкие, а когда сюда пришли первые люди, кем бы они ни были, это было задолго до того, как тут появились алеманы.
— Ну и что? Подумаешь, названия! Сначала одни пришли, потом вторые, потом третьи. Пришли — назвали на своем языке то, что застали. А долина-то вот она! Река — вот она! Они-то никуда не делись. Нитгард же немец был, и писал для немцев, хоть и на латыни. Потому и не стал объяснять, что эти слова значат. А то бы было еще и латинское название!
