Она наслаждалась всем этим каждый вечер, сидя в саду или прогуливаясь по темному пляжу. Даже игра с детьми — вспомнила она и улыбнулась — была радостью.
Впереди в темноте показался большой дом, где-то в его дальней части горел свет.
Она постучала в дверь и стала ждать. Ждать пришлось долго. Вдалеке, слышала она, морские волны мягко плескались о шелковый песок пляжа. До западного побережья Барбадоса было всего несколько сот ярдов. Ветры, которые мягко дули в ночи, перемешивали листья гибискуса, олеандра и жасмина, красиво устилавшие землю, и несли прохладу, недоступную днем. В ночном ветре она улавливала соленый запах океана, смешанный со сладким ароматом жасмина, и ее сердце билось в восторге, от радости, что у нее есть возможность находиться здесь и наслаждаться всем этим.
Она снова постучала, на этот раз громче. Он должен быть дома, поскольку вернулся только что. Неужели снова вышел? Его машина виднелась на подъездной аллее. Она не видела света у дверей, но заметила огонек с тыльной стороны, когда шла сюда. А может быть, он пошел прогуляться по берегу?
И в этот момент дверь распахнулась.
— Вы? А что теперь? — Он включил лампу у входа, еще одну в прихожей и уставился на нее.
А она на него. На нем были только шорты. Одевался в спешке? Его грудь была того же бронзового цвета, что и лицо, мускулистая, гладкая, ладная. Он стоял, немного расставив длинные и сильные ноги и хмуро глядя ей в лицо.
— Что теперь? — повторил он нетерпеливо.
Лейси, поняв, что ее разглядывают, почувствовала, что краснеет. Она также поняла, что ее первая оценка оказалась правильной, у Джейка Уэйнрайта не было ни одной унции лишнего веса. Она почувствовала также, что ее охватывает странное ощущение: она хотела увидеть его в купальном костюме, и сейчас он, в сущности, так и одет.
Неожиданно ее охватило желание дотронуться до него. Ей захотелось ощутить тепло его бронзовой кожи, почувствовать его сильную грудь своей грудью. Может быть, она сходит с ума? Никогда раньше с ней не происходило ничего подобного.
— Я пришла с предложением о мире и извинением за вторжение. — Обеими руками она протянула тарелку, стараясь держать ее твердо, чтобы не коснуться его притягательного тела.
— Должно быть, это ускользнуло от вашего внимания, но сейчас двенадцатый час ночи. Я уже спал и не считаю, что стоило меня будить из-за печенья…
Его волосы были растрепаны, а убийственный взгляд бешеных темно-синих глаз был осязаем, как прикосновение. Она подумала: вот, оказывается, какого цвета бывают его глаза, когда он в гневе. Неожиданно до нее дошло, что он сказал.
