— Ух! — выдыхает кто–то. — Хорошо сказал!
— А то ж! — слегка рдеет Леха. — Сейчас про нас скажу, про нацию, дозволяете?
— Валяй! Только чтобы насерьезе, без выпендрежа.
— Здесь Извилина прав — нации нет, пока нет идеи. Есть идея — есть нация. Озвучивает идею царь, или какой другой генсек, он же ее проводит. История народа принадлежит Царю — заявил как–то Николай Карамзин. И тут я с ним согласен на все девяносто девять!
(Леха всегда, как бы пьян не был, оставляет себе процентик на отступление.)
— Не тот ли самый, который написал «Всемирную историю Карамзина»? — пытается блеснуть эрудицией Миша — Беспредел.
— Может таки «Всемирную историю России»?
— Или всемерную?
— Неважно, — отрезает Седой. — Главное, мысль мерная. Продолжай, не слушай неучей!
— История народов принадлежит их лидерам, тем, кого время и интриги выбросило на поверхность, подставило под ответственность перед последующими поколениями. Поколениям, которые живут при «царях» ответственности за содеянное не добиться, мстят поколения будущие, мстят памятью, мстят памяти о них, многократно ее перетряхивая… Но мы–то пытаемся, а не только мыслим про это?
И Леха, не дождавшись ответа, продолжает.
— Пытаемся. Всякую Историю надо начинать с дееписания, что опять–таки, учил, находим у Карамзина, — постольку–поскольку, мерилом всему выступают дела… Наше дееписание собственными жизнями по страницам собственной истории.
Сергей — Извилина не хочет разочаровывать, потому оставляет при себе, что Карамзин, когда писал — метался, взяв по сути «высочайший заказ» на то, чтобы осуществить правку русской истории в пользу дома Романовых, их немецкого взгляда и идей, писал — то по совести, то под давлением членов собственной партии, поскольку был масон, то опять увлекаясь, без оглядки ни на что. Русская история способна увлечь за собой, но не в болото, не в бездну, какими бы сусанинскими тропами не пытались плестись и вести за собой историки, чистых родников никак не миновать, на них натыкаешься повсеместно, умереть от жажды невозможно — истинных чистых проявлений человеческих характеров несть числа…
— История слоиста …
— Черта–с–два! История дырява! Она настолько дырява, что кажется состоит из одних дыр и непонятно на чем держится. Сами дыры сшиваются наживую стороной заинтересованной. А как — просто диву даешься! Дела славные либо замалчиваются, либо выворачиваются наизнанку, в других прискорбных сделано все, чтобы скрыть истинного виновника.
