— Я постараюсь. — Инстинкты, приобретенные во время обучения у Балфура, кричали, что надо все просчитать.
Глаза защипало от слез. Розалинда взяла себя в руки и вошла в кабинет. К черту планы. Как бы она ни пыталась это отрицать, Линч ей небезразличен. Настолько, что она почти чувствует себя снова человеком.
Нельзя бросить Линча, раз она — его единственный шанс на выздоровление.
Уже коснувшись дверной ручки, Розалинда поняла, что Линч бодрствует, прислушивается, и мгновенно взмокла.
Смелее.
Она решительно повернула ручку и задержала дыхание.
Выцветшие пятна засохшей крови покрывали его грудь и простыни, а вытянутые вверх руки были заключены в крепкие железные кандалы, вбитые в стену костылями для рельсов. Ноги тоже. Простынка скрывала бедра, а судя по склянке и паре шприцов на тумбочке, Линча регулярно накачивали болиголовом.
Розалинда осторожно закрыла за собой дверь. Линч смотрел на нее черными мерцающими в пламени свечи глазами. Глазами хищника, а не мужчины, которого она желала. Не ее умного противника, любимого врага.
— Привет, — прошептала Роза, пытаясь успокоить колотящееся сердце. — Я скучала по вам, милорд.
Слова казались ужасно громкими в помещении, где тишина нарушалась лишь шелестом простыней. Линч повернул голову, следя за гостьей.
Вот то, чего она боялась и что ненавидела. Глаза Балфура были такими же черными и бесстрастными, когда он перерезал Натаниэлю горло. Тогда Роза в отчаянии назвала его дьяволом — и искренне верила, что права.
Потерев грудь, Розалинда подошла к окну и раздвинула занавески, не в силах больше выносить темноту. Во что ей верить теперь?
Она услышала за спиной вздох и, оглянувшись, заметила, что Линч отвернулся. Ну конечно. Голубокровные спокойно переносили солнечный свет, хоть и предпочитали темноту, намного более щадящую для их слишком чувствительных глаз и бледной кожи. Чем выше уровень вируса, тем восприимчивее зараженный, а во власти жажды крови Линч чувствителен, как никогда.
Розалинда наполовину задернула шторы.
— Прости, я тут почти ничего не вижу.
Она поморщилась, потому что комната пропахла кровью. Открыв окно, впустила прохладный ветерок, заколыхавший занавески.
— Ты ел? — спросила Роза увереннее, рассматривая ржавые пятна на его рубашке. — А тебя хоть мыли?
Разумеется, нет.
Быстро подойдя к двери, она потянулась к ручке. И только тут поняла, насколько был расслаблен Линч, потому что сейчас он дернулся так, что кандалы вонзились в плоть.
