Рафаэль тихо сидел рядом с ней и внимательно слушал. Лотти чувствовала, как он напряжен и как много значит для него этот разговор.
Выяснив все о ее гинекологических проблемах, доктор Овейзи перешел к эмбриону. Рафаэль подтвердил, что эмбрион был заморожен в возрасте пяти дней, и назвал клинику, в которой он хранится.
– У вас только одна бластоциста? – обратился доктор к Рафаэлю.
Они оба знали это слово. Бластоциста – это пятидневный зародыш. Три изнурительных раунда ЭКО поневоле сделали их знатоками всей медицинской терминологии.
– Да. – Отсутствие эмоций в кратком ответе Рафаэля говорило само за себя. – Всего один.
– Хорошо. – Надев колпачок на ручку и спрятав ее обратно в карман, доктор Овейзи встал. – Думаю, пока что это все. Я организую визит нашей медсестры, чтобы обсудить с графиней Ривальди инъекции гормонов. Как только мы назначим дату трансплантации, увидимся в клинике.
Позволив себе едва заметную улыбку, он протянул Лотти руку и слегка поклонился, после чего вместе с Рафаэлем покинул комнату.
Лотти сверлила взглядом место, на котором он только что сидел. Все произошло так быстро. Доктор Овейзи, при всей его подчеркнутой отстраненности, сделал их намерение реальным, осязаемым. Неужто и впрямь возможно, что всего через несколько недель она может забеременеть? Забеременеть от Рафаэля?
Как и обещал доктор, медсестра приехала на следующий день с чемоданчиком, полным лекарств. Она сразу же понравилась Лотти: юная Джина родом из Восточной Европы оказалась очень смышленой, что делало ее еще более приятной. Хрустящая белая униформа плотно облегала ее ладную фигурку, волосы были забраны в конский хвост на затылке, а проницательные синие глаза излучали внимание и дружелюбие.
До тех пор, конечно, пока она не увидела Рафаэля. Лотти не могла не заметить, как Джина изо всех сил пытается скрыть свою восторженную реакцию на присутствие столь привлекательного мужчины.
Рафаэль наградил ее вежливой улыбкой, прежде чем объявить, что он оставляет их наедине. Женщины обменялись взглядами, и от Лотти не ускользнуло, как гаснет румянец на щеках Джины, занявшейся своим чемоданчиком и инструментами.
Джина собиралась приезжать каждый день, чтобы помочь ей с инъекциями гормонов, но Лотти сказала, что может делать это сама. Она ведь делала это прежде. Джина посмотрела, как Лотти ставит первый укол в бедро, и, удовлетворенная увиденным, откланялась, оставив инструкции и строгое расписание, которому надо было следовать до ее следующего визита.
