А сейчас… сейчас у этого эмбриона появился новый шанс. Никогда даже в самых смелых мечтах она не могла представить, что может появиться такая возможность. Безумная, странная, нелепая идея.
Разве нет?
Рафаэль мерил шагами столовую, останавливаясь только затем, чтобы в который раз посмотреть на часы. Где ее носит, черт возьми! Лотти же знает, что ужин накрывают в половине девятого, и опаздывает уже на час. Неужели она специально его раздражает? Полчаса назад он встал из-за стола, чтобы отправиться на поиски, но его внезапно сковал необъяснимый страх. Он шел по коридору, ведущему к ее спальне, уверенный в том, что она уехала – сбежала, как когда-то. Рафаэль громко постучал в дверь, и тридцать секунд тишины, прежде чем он услышал ее шаги в комнате, показались ему вечностью. Но затем дверь открылась, и на пороге – сонная, с всклокоченными волосами – стояла она.
Убедившись, что Лотти не исчезла, он все равно снова почувствовал, как его охватывает ужас. Она попросила дать ей десять минут, чтобы по-быстрому принять душ. По пути в столовую Рафаэль приказал себе успокоиться и не быть идиотом.
Наконец дверь столовой отворилась, и Лотти с виноватым видом влетела в комнату – само раскаяние. Он позвонил в колокольчик, чтобы подавали еду, пока она в воцарившейся холодной тишине усаживалась за стол рядом с ним. Сквозь ресницы он украдкой наблюдал, как Лотти устраивается на стуле, скрещивая под столом свои длинные ноги и раскладывая салфетку на коленях.
Он сел рядом с ней во главе стола, гоня от себя мысли о том, как прелестно она выглядит. Волосы после мытья белокурым облаком обрамляли лицо, делая черты еще тоньше. Лотти сделала пучок и заколола его высоко на макушке. Короткое трикотажное фиолетовое платье обтягивало ее стройную фигурку, каждый изгиб, и от этого зрелища кровь в его жилах побежала быстрее.
Взяв тяжелый хрустальный графин, он начал наполнять бокал Лотти, наблюдая, как ее тонкие пальцы поглаживают ножку фужера. Затем он поднял свой, Лотти сделала то же самое. За что они пьют? Ее невинные голубые глаза безжалостно смотрели на него, и он снова ощутил горечь, которую испытывал с тех самых пор, как она бросила его.
– Твое здоровье.
Не самый лучший тост. Лотти смотрела на лицо Рафаэля поверх бокала. Она понимала, что он злится на нее за опоздание к ужину. Он уже был не в настроении, когда разбудил ее, барабаня в дверь и вопрошая, куда она подевалась. Но ее обещание собраться за десять минут оказалось почти невыполнимым: в битве между страхом, что она заставляет его ждать, и желанием выглядеть хотя бы наполовину прилично победило последнее.
