Утром Эльво Глиссам так и сделал, хотя его проделка не осталась незамеченной. Кельсе протестовал, но Глиссам твердо заявил, что руководствуется исключительно здравым смыслом, и что такое перераспределение нагрузки, позволяющее двигаться быстрее, — в интересах каждого присутствующего.
Джемаз поддержал его: «Кельсе, Глиссам прав. Легче нести твой рюкзак, чем тебя самого».
Кельсе замолчал. Все четверо отправились в дорогу и уже через час достигли основания Южного обрыва. Поднявшись на полтораста метров по узкому пересохшему водостоку, они с трудом преодолели крошащуюся под ногами крутую осыпь — еще метров тридцать — и в конце концов взобрались на край эскарпа. Остановившись, чтобы перевести дух, они смотрели сверху на необъятный Вольный Алуан, сливавшийся с небом в дымке южного горизонта. Впереди, на севере, засушливая равнина переходила в радующую глаз широкую долину, поросшую редкими светло-зелеными камедарами, золотистым драконовым глазом, изящно сплетающимися двойными спиралями черновато-зелеными гадрунами, небольшими рощами оранжевой вандалии. В полутора километрах к северу блестело, отражая солнечные лучи, мелкое озерцо.
«Рассветное поместье! — воскликнула Шайна. — Мы дома!»
«До усадьбы еще девяносто километров», — напомнил Кельсе.
Джерд Джемаз обернулся к панораме Вольных земель: «Худшее позади. Теперь будет легче».
Целый день они с молчаливым упорством шагали по южной равнине. Еще день ушел на бесконечные подъемы и спуски по Турмалиновым холмам. Кельсе едва поспевал за спутниками дергающейся, подпрыгивающей походкой, подтаскивая начинавшую волочиться искусственную ногу. Жарким утром третьего дня им пришлось попотеть, пробираясь по заболоченной северной окраине Подсолнечного озера. К полудню путники выбрались из зарослей неподатливой шершавой лозы на сухую каменистую почву и устроили привал. Кельсе смотрел на север: «Еще больше двадцати километров... Вместе мы сегодня не дойдем. Будет лучше, если вы поспешите к усадьбе и пришлете за мной машину».
«Удачная мысль! — отозвалась Шайна. — Я подожду с тобой».
Джерд Джемаз не разделял их оптимизма: «Это была бы очень замечательная мысль — если бы за нами никто не следил». Он указал на небо: «За последние два дня я уже трижды замечал в облаках спиранью».
Все четверо подняли лица к небу.
«Ничего не вижу», — поделилась наблюдением Шайна.
«Он прячется в кучевых облаках».
«Что ему нужно? Если мы ему так не нравимся, почему он не пытается нас обстрелять?»
