— Посмотри, что я тебе привез.
— Какая прелесть, они сердечками…
— Умница, заметила. Откроешь сейчас?
— Нет, я их пока открывать не буду.
— Почему?
— Потому что срок хранения — год. А ты же мне еще что–нибудь за год подаришь, вот тогда я и съем эти конфетки.
— Ах, ты ждешь от меня подарков?
— А ты от меня нет?
— Ну, разве что в следующий раз, когда мы увидимся, ты мне сама приготовишь чай, а то в вашем заведении это единственное, что делают отвратительно.
— По рукам: ты мне шоколад привозишь, а я тебе сама готовлю чай.
Уже вернувшись домой, в дверях я столкнулся с тещей, которая уже собиралась уходить. К счастью.
— Арсланчик, а что же ты Асли ничего интересного не привез из Киева? Там такая пушнина!
— Для того, чтобы я ей из Киева привозил пушнину, меня как минимум министром должны назначить, — откровенно говоря, я ей ничего не привез, ни интересного, ни неинтересного.
— Ах так! Это значит, ей никогда не надеть украинскую пушнину?
— Просто поражает, насколько вы верите в меня. Ну, почему? Она запросто может развестись со мной и выйти замуж за нашего министра.
У моей тещи в глазах замелькали варианты того, как быстро они сумеют оформить наш развод, а потом и министра развести. Тут она взглянула на фигуру своей дочери, и в глазах появилось понимание того, что миссия невыполнима.
— Все шутишь, Арсланчик.
Господи, как я ненавижу, когда меня называют Арсланчик. Интересно, Отелло задушил Дездемону — и его имя увековечил в веках Шекспир. А если я придушу свою тещу, благодарный народ моей страны поставит мне памятник? Мечты, мечты. Если моя жена откровенная дура, которая с трудом закончила школу, чтобы потом папа с таким же трудом устроил ее в частный университет, то мою тещу в глупости упрекнуть сложно. Она — откровенная стерва, и если свою жену за непроходимую глупость я просто жалею, то свою тещу я терпеть не могу.
— Может, ты отвезешь маму домой? — Асли как всегда осеняло вовремя.
— Асли, я сегодня еще не спал, если я сейчас не лягу, то просто упаду, и самое главное, я боюсь подвергать жизнь мамы опасности. Не дай бог, не справлюсь с управлением, попадем в аварию, что мы будем делать без нее?
Они обе уставились на меня с подозрением, и теща, испуганно отпрянув, произнесла:
— Действительно, Арсланчик, иди ложись — отдыхай, я сама доберусь домой. А то не дай бог что случится, Асли тебе этого в жизни не простит.
— Да, я сам себе этого простить не смогу. Как мы без вас обойдемся, — кто еще свою дочь против меня настропаливать будет, подумал я.
