— А Марьям знает, что ты женат?
— Я не думаю, что это имеет принципиальное значение для нее. Она во мне больше друга и наставника видит, чем что–то личное.
— Ты меня обманываешь, себя или ее?
— Сэнсэй, если меня сейчас лишить этой отдушины, я взорвусь. Я ничего не могу с собой поделать, но со временем я справлюсь с ситуацией.
— Со временем ты создашь ситуацию. Мы уже почти приехали, я хочу пройтись пешком.
Это означало, что Сэнсэй пребывает в крайнем раздражении и ему хочется побыть одному. Ну вот, теперь и старика расстроил. К чему бы я не прикоснулся, все — рушится. Хорошо, хоть МИД стоит.
— Арслан, у нас проблема.
— В чем дело? Штаты нам объявили войну?
— Нет, а вот Казахстан может.
— Там же глава нашей общины вполне приличный человек. Что произошло?
— Сначала Тарана всех обзвонила и говорила, естественно, по–русски, а потом я отослал приглашение по факсу. На английском языке.
— Мы всем отсылаем приглашение на английском языке. Пока трагедии не вижу, все идет по сценарию.
— Он был последним из стран СНГ, кто не ответил, и я решил позвонить.
— Это ты молодец, Таране работу облегчил, перестань оттягивать момент, когда ты мне сообщишь в чем проблема.
— Позвонил ему на работу, и его помощник сказал, что раз в две недели приходит переводчик и переводит им все документы на русский язык. Но сейчас он болеет и не известно, когда выздоровеет. Так что если мы хотим, чтобы нам ответили надо приглашение отослать на русском. Или ждать.
— Так отправлять документы не на английском за границу мы не имеем права, так что подождем. А почему у тебя лицо вытянутое?
— Потому что глава нашей общины в Таможенном комитете Казахстана работает, третье лицо.
— Да, таможенник, не знающий английского, это круто. Об этом доложить министру я не могу. Звонишь им и пересказываешь текст приглашения на русском. Пусть назовут это дело телефонограммой. Добро пожаловать в тридцатые года прошлого столетия.
Уже вечером Мехти мне сообщил, что в Казахстане телефонограмму приняли, зарегистрировали и пообещали в течение трех дней ответить.
Глава ХII. 18 февраля 2011 г. Пятница. День двенадцатый
— Сэнсэй, эти пять дней так промелькнули, вы уже улетаете, а мы так и не успели пообщаться толком.
— С таким графиком, как у тебя, это самое малое, что ты упускаешь в жизни. Однако, совсем я постарел, все чаще за собой ворчание замечаю. Просто я очень беспокоюсь за тебя.
— Все будет хорошо, Сэнсэй. Это я за вас должен беспокоиться, обещайте, что позвоните, как только прилетите.
