Произнося эту речь я поглядывала на аудиторию, и обратила внимание, что Дамблдор в начале доклада все сильнее и сильнее хмурился… но при упоминании о «Зелье Огненной жизни» морщинки на его лице резко разгладились, и теперь директор производил впечатление полностью довольного жизнью.
— Мори! — обратилась я к своему парню через Метку. — Ты это видишь?
— Вижу, — согласился он. — Но никто и не говорил, что будет легко. Похоже, он уже перестроил свои планы так, что наш доклад в них вполне укладывается.
— Это как? — удивилась я.
— Могу только предполагать… — засомневался Ксенос Морион.
— Давай предположения, — на первый план вылезла Ученая. — А то с данными для анализа — швах!
— Хорошо, — согласился Мори. — Могу предположить, что Дамблдора порадовал тот факт, что после любого доклада, который не заклеймит инквизицию во всех грехах — нам влепят такое клеймо «магглолюбы», что это поставит крест на любых попытках навести мосты со Слизерином… Да и чистокровные с других факультетов — сильно задумаются.
— Со Слизерином? — удивилась Пай-девочка. — Но ведь здесь нет никого из Изумрудных!
— Пфе! — ответила Авантюристка, и принялась напевать песенку, услышанную от Мори: «Ходят сплетни, что не будеть больше слухов / Ходят слухи, будто сплетни запретять». Пай-девочка покраснела.
— Тогда мы постараемся напугать их так, чтобы они со свистом пролетели мимо прежнего Темного лорда, и дружно оказались в ковене Темной леди Аметист! — Уверенно заявила Авантюристка. Ученая и Воительница дружно поддержали ее, а Джульетта, не отвлекаясь от изложения, сформировала и бросила в канал связи сен-образ стучащего сердечка. И только Пай-девочка с Рабыней промолчали: первой сейчас «вообще все не нравилось», а второй было все равно.
— Именно это мы и делаем, — согласился Мори. — Вот только не уверен, что Дамблдор и этот вариант не относит к числу «допустимых», а то и «желательных».
— Но и нас он устраивает, — ответила Ученая, — а потому «работаем дальше, согласно утвержденного плана».
К счастью, ментальный диалог быстротечен. Так что, восстановив единство собственной личности, я вернулась к докладу.
— Нас заинтересовал этот факт, тем более, что, благодаря мадам Пинс, мы нашли описание в хронике заседания Визенгамота, на котором этот закон был принят с формулировкой «зелье запретить, как опасное и нарушающее интересы древнейших и благороднейших родов», — Дамблдор едва заметно поморщился, но видно было, что даже этот поворот его, в сущности, устраивает. — Так что мы обратились к профессору Снейпу, — среди гриффиндорцев пронесся шепоток, в котором «самоубийцы» — было самым мягким определением. — Все, Гарри, дальше рассказывай ты. Мне… нехорошо.
