— А дети? — поинтересовалась я.
— Всю зарплату посылал через друга. Потом моя мать привела какую-то колдунью. Украли камень из стены дома разлучницы, сожгли на нем ее и его волосы, бросили все это в темную пропасть. Принесли воды из ее двора, смешали с водой нашего двора, смешанную воду налили в глиняный кувшин и оставили его на солнце, пока вода не испарилась. Но ничего не помогло: муж не вернулся.
— Да… — неопределенно протянула я.
— Потом мы с матерью поймали разлучницу и ругали и оскорбляли — она не ответила ни единым словом. Сидела и улыбалась. А когда наконец мы устали, она сказала: «У вас все?» — «Нет, мы еще тебе покажем! — крикнула мать. — Напишем на работу».
— И вы написали? — спросила я.
— Да, много заявлений. Ее то ли выгнали, то ли сама ушла. Теперь в другом месте работает. Маляр она. Не пропадет. А моему мужу дали два выговора. Я не хочу, чтобы его с работы выгнали: зарплата уж больно хорошая. Все деньги он отдает нам. Вот я и хотела вас попросить… — Она многозначительно посмотрела на меня и улыбнулась.
Меня все больше и больше раздражали улыбка и смех этой женщины. Она рассказывала семейную трагедию, но не сердцем, а словами. По тому, как сияло ее упитанное лицо, какая она была выхоленная, неподвижная, ясно было, что она нетрудовой человек.
— А вы сами-то работаете?
— Я не работаю, у меня ведь двое детей. Да и не люблю утром рано вставать, не привыкла. А муж весь в работе, все может делать, себя нисколько не жалеет. Я и хотела вас попросить…
— Чтобы я с ним поговорила? Какое же я на это имею право? Он у меня не работает.
— Не об этом. Знаете, он всегда был к вам неравнодушен, достает все книги. Выступаете вы по телевизору или по радио — он весь замирает. Я даже один раз от ревности выключила телевизор.
— Смотрите?! — улыбнулась я. — Сижу и не знаю, что из-за меня семейные скандалы.
— Я хочу отомстить этой женщине так, чтобы ей было больно. Единственный человек, который мог бы мне помочь, это вы.
— Я?!
— Конечно! Поиграйте с ним в любовь, пококетничайте. Если вы подадите хоть маленькую надежду, он уйдет от нее, я же знаю!
— Да? — расхохоталась я. — Это просьба уникальная. Ко мне приходят очень многие женщины, но такая, как вы, первая. Эта история должна войти в историю… Только вы не боитесь?
— Чего мне бояться? Алименты-то я в любом случае получу. Лишь бы отомстить ей, чтобы она мучилась, чтобы она знала, что брошена ради другой женщины!
— Знаете, я не артистка, а поэт. Играть в любовь не умею, могу только любить. Сердце у меня одно, и оно наполнено так, что любовь плещется через край, — ответила я.
