Он открыл второе: «с папой пьем за твое здоровье. Ты как раз щас родился. Целуем. Любим. Ждем».
— Твою мать, — только и смог вымолвить Панас в темноту.
Серого цвета в мире больше не было. Только черный...
— Глупые вы, глупые! — сказал он, — не головотяпами следует вам, по делам вашим, называться, а глуповцами! Не хочу я володеть глупыми! А ищите такого князя, какого нет в свете глупее, — и тот будет володеть вами.
Михаил Салтыков-Щедрин. История одного города
12 АПРЕЛЯ 2014 ГОДА. Г. СОЛЕГОРСК. ДОНБАСС
— Смотри, смотри, Соня, они горотдел штурмуют. — Николай Иваныч, старший крановщик «Укрсоли», единственного все еще агонизирующего предприятия (остальные уже померли) в этом захолустном городке, вытирал усы после раннего завтрака, накрытого ему на кухне заботливой супругой. Завтрак состоял из чая с домашним клубничным вареньем и бутерброда со сливочным маслом и вареной колбасой. Николай Иваныч, не отрываясь, наблюдал из окна своего третьего этажа за происходящим перед главным входом в горотдел милиции. — А куда это все менты подевались, интересно? Прямо кино. Если начнут стрелять, считай, выходной заработал.
Крановщик пододвинул стул к окну, сел и продолжил смотреть «кино». Жена Соня стояла рядом, покачивая головой, подпертой маленьким сморщенным кулачком, и что- то причитала себе под нос, осеняя себя время от времени лаконичным, не размашистым, крестным знамением.
В нескольких метрах от них разворачивались события, которым суждено было послужить спусковым крючком того, что позже Москва официально и неофициально будет именовать не иначе как «гражданская война на востоке Украины». И что Киев неофициально назовет «войной за независимость», а официально — «Антитеррористической операцией». И затянется эта кровавая бодяга, как ее ни назови, на долгие месяцы. Тысячи, включая мирных жителей, будут убиты, десятки тысяч ранены и искалечены. Сотни тысяч беженцев окажутся в соседней России или в других областях Украины.
Все действующие предприятия и шахты в регионе встанут, многие будут разрушены. Как в 1941 году и в два последующих года Великой войны, Донбасс снова будут утюжить танки и самоходные орудия. Соня с мужем смотрели только российское телевидение (украинское у них плохо показывало), и там постоянно твердили, будто какие‑то «укрофашисты-бандеровцы» (кто такие, где они?) вторглись в Восточную Украину, где «свободолюбивый русскоговорящий народ» готовится отразить новую фашистскую агрессию («Матерь Божья! Да не дай Бог!»).
