— На сколько же?
— На месяц, если мыть один раз в день.
— А потом ни к чему не прикасаться.
— Поесть один раз в день вполне достаточно.
— Любишь рыбу?
— Могу только рыбой питаться.
— Не надоест?
— Через месяц эпидемия кончится. Не вечная же она.
— Для многих она уже кончилась, — Эля оглянулась на достархан.
— Ты имеешь в виду преставившихся.
— Ты хочешь отсюда выбраться?
— Я хочу выбраться отсюда, убраться с этого пляжа.
— Выбраться от слова выбор. Убраться от слова убирать. Первое — твоё. Второе — моё. Ты сделал выбор. А я ещё не убрала… не убралась… не прибрала… — она смеялась губами, глазами, плечами, грудями, пупком, просвечивающими сквозь ткань, — Но я скоро управлюсь. Скоро всё кончится. Давай. Подкрепимся!
— Давай линять отсюда, — сказал он.
— Ты боишься?
— Брезгаю.
— Вон сколько не распочатых бутылок, нетронутых плодов. Выпьем, закусим…
— Закусывать!?
— Да не бойся ты! Я знаю. Ничего не будет. Это мой пир…
— Пир? Твой?
— Я угощаю всех, кто хочет.
— Да кто ты такая? Богачка?
— Я состоятельная дама. Что в этом странного?
— То, что ты слишком молода для таких растрат.
— Для утрат, выходит вполне подходящая. Для затрат слишком?
— Сколько же надо иметь, чтобы так расточительствовать?
— Не иметь, а давать.
— Давать?
— Пиры дают.
— Но откуда у тебя…
— Люди умирают. Деньги остаются. У богатых большущие деньги…
— Ты хочешь сказать…
— Умирая, они всё завещают мне.
— Почему именно тебе?
— Долги отдают.
— Понял. У тебя состоятельные родственники.
— Скорее, бедные. Даже, я бы сказал, нищие. Но бывают исключения. Здесь вот всё бедняки.
— Надоело! — взорвался поэт, — Бывай! — он рванулся к машине и тут же почувствовал, как зыбучий огонь песка пропёк кожу ботинок. — Я поехал.
— Куда ты?
— У меня тут неподалёку дом. Я родился там. Жил в нём всё детство…
— Тебя там ждут?
— Увы! Там давно никого…
— Значит, там никто не будет нас отвлекать. Это я к тому, что мы могли бы туда вдвоём отправиться.
— Ты хочешь со мной?
— Супружница не нагрянет?
— Милазина за границей. Уехала по путёвке.
— Повезло ей. Избегла. Ну что, едем к тебе? — Эля выхватила со стола несколько длинных бутылок темного стекла.
Он сделал то же самое.
— Пригодится! — одобрила Эля. — А что на закуску?
— Рыба.
— Я её не люблю.
Эля вернулась к столам. Загрузила подол алыми яблоками, пунцовыми перцами, малиновыми помидорами и еще какими–то овощами и фруктами цвета крови.
Высоко поднятая юбка обнажила её тощие молочно–белые ноги и ничем не прикрытые ляжки.
