Уйма | страница 12



— Явление?

— Разве тебе никогда не попадался этот тип? Особенно в общественном транспорте он выглядит наглядно. Войдёт этакий бугай. Упрётся. Сдвинуть его не всякому по силам. Впереди него люди спрессованы в гармошку. А позади него полупустой салон.

— Сам не проходит, и других не пускает… Помню таких, а как же.

— А тут они зачем?

— Наказаны. Так вот, упираясь друг в друга, и мытарятся они бесконечно.

— А эти кто?

— Любодеи! Так их называют у нас? Мужчина и женщина, полные соков, прильнули друг к другу, но не ощущают сладости слияния.

— Тоже ублюдки?

— Или мелкие бесы.

Не кланяемся посоху.
По водам, аки посуху.
Смиренные
Презренные —
Ховаемся убого
За пазухою Бога

— Я чувствую, как растут волосы на лопатках.

Быстроглазая, гибкая, неуступчивая… Нина Ахилесовна так никому и не далась. А ведь кое–кто хотел. Пытались. И неплохие попадались ребята. Один, говорят, в знаменитости вышел: книгу пишет. Не уступила, потому что хотели её за просто так. Подружки, которым повезло, поучали, мол, ты сначала за просто так согласись, а потом словишь. Он расслабится. А ты его — хвать! Главное, привязать к себе. Они же глупые. Обвести вокруг пальца ничего не стоит. Нина же Ахилесовна ждала такого, который бы сказал, что серьёзно хочет. И такой появился. Правда, Осетин. Так прозвали его за пышные и не по годам седые усы и нос клювом. Как видим, был этот человек не красавец, да к тому же умом не блистал. Сначала он пристал к ней, как к переводчице. Выросшая под Одессой, Нина Ахилесовна знала молдавский. Добросовестнее переводчицы надо ещё поискать было. Осетина же хватало только на то, чтобы кое–что сочинять. Это были длинные стихи без рифм. В которых встречались более–менее удачные строки. Отталкиваясь от которых, Нинах — как называл её Осетин, поскольку так и не смог выговорить экзотическое отчество — просто сочиняла новые стихи. Потому–то долго она ему не верила, ошибочно полагая, что на клятвы любви Осетина толкает самый банальный, то есть корыстный интерес. Возможно, в самом начале их отношений расчёт и преобладал в чувствах последнего скифа — так называл себя Осетин в стихах. Со временем же пылкий сын Кавказских гор и причерноморских степей влюбился в некрасивую, но талантливую аспирантку Литературного института.

Убедившись, что Осетин, несмотря на ярко выраженный южный темперамент — имеются в виду рано поседевшие усы и шнобель кайлом, — оставаясь с нею наедине, головы никогда не теряет, доверилась ему. И даже согласилась однажды в августе поехать в Крым. Он взял только одну палатку. Но она не усомнилась в его намерениях. Потому что Осетин при этом взял два спальника.