Гладко зачёсанные, аспидно–блескучие волосы, повязанные красной лентой. Серьги белого со свинцовым отливом серебра. Большие кофейного цвета глаза. В крупных губах, астматически приоткрытых, в самых уголках смуглой тенью таился характер. Совершенно непредсказуемый он сидел там. Словно чеченец в засаде. Под спортивной длинной с коротким рукавом блузкой — фиолетовой или черной — круглая тяжёлая грудь с мощными сосцами. Очень загорелые шея и руки. Большие бёдра, замечательная талия и чуть заметно выпуклый живот. Коротковатые, стройные ноги. Слегка вогнутые в коленях. Всегда затянутые в красные лосины.
Такова Луя.
Максимильянц первый познакомился с нею поближе. И так рассказывал робкому Ли:
— Очень волосатая женщина.
— Ну и как–таки очень? — потребовал уточнения Ал.
— От груди до колен. На груди мелко и редко. Потом очень густо и сильно. А на ляжках — снова легко.
— Я люблю голую женщину, — изрёк Ли.
— Не надо! Ты не знаешь, что это за баба. Настоящий экзот.
— А сколько стоит? — Ли интересовался подробностями просто из вежливости, чтобы разговор не угас.
— Не говорит. Но с ней перестаёшь думать о деньгах.
— Неужели!? — попытался сбить кураж с Максимильянца Ал. — Тоже мне красотка из «Афродизиака»!
— А ты, я вижу, ничего в этом тонком деле не рубишь, Длинный! — осадил коллегу Максимильянц.
— Я!? — дал петуха Ал.
— Иначе бы не говорил так. Суть не в деле. А в теле. Она уникальная баба.
— Мне такая не по карману, — вставил безнадёжно Ли.
— Отвечаю пессимистам. Луя сказала: того, кто ей угодит, будет угощать бесплатно.
— Угоди такой! — буркнул малыш Ли. — С моим ростом там нечего делать.
— Рост значения не имеет. Не намного длиннее тебя.
— Не намного, зато нос у тебя бугром, — не сдавался Ли.
Ал рассмеялся. В отношении роста он не беспокоился.
— Эх ты, серость! Настрогал пятерых, а опыта никакого.
— Детей делать одно. А секс — другое, — возразил коротышка китаец.
— Ты такой, Ли, тёмный, что всю жизнь с одной своей пробавлялся. Ну, ничего, мы тут с тобой это дело наверстаем.
Ал заржал, показывая лошадиные зубы.
— Послушайте дальше, — Максимильянц понизил голос и даже заоглядывался. — Она сказала, если мы согласимся её ублажать втроём, то никаких денег не потребует.
— А?! — разом воскликнули Ли и Ал.
— Не верите? — возмутился Максимильянц.
— Я ей не верю. Ты что забыл про её мужика. Ым решает: брать и сколько.
— Ну, во–первых, он ей не мужик, а брат. Во–вторых, главная тут она, а не он.
— Как?! — снова разом.
