— Знаю, ты в понедельник в Канны летишь. — С мучительным наслаждением я пробовала на вкус это ни с чем не сравнимое короткое «ты». В следующий раз он не узнает меня, столкнувшись у подъезда, а я не решусь оторвать взгляд от его обуви.
— Ботинки промокли. — Приподняв мой подбородок, Миша посмотрел мне в лицо. Время остановилось. Из серого кокона высвободились и расправились радужные бархатистые крылья. Чуть вздрогнули и, описав вольную дугу, они подняли бабочку в солнечный воздух, — я окунулась в синеву его глаз, расцветая от счастья.
— Так значительно лучше. — Оценил он мой внезапный расцвет. — Тебе придется, Катерина, выбрать другие ориентиры, помимо моих ботинок. Во–первых, я не собираюсь ходить по собственному, хоть и ривьерскому, пляжу в обуви. А, во–вторых, … ну, как–то неудобно, когда ослепительная красавица и классная личная переводчица все время смотрит мне под ноги.
Звонок раздался в тот момент, когда она взялась за дверную ручку, собираясь выйти из дома.
— Маргарита Сергеевна? — Коротко и внимательно глянул приличный молодой человек. — Получив утвердительный кивок, он протянул элегантный саквояж, с которым обычно путешествуют дамы, имеющие драгоценности. — Получите.
Она открыла рот, но ничего не успела сказать — лестничная клетка опустела, в руке с короткими, покрытыми телесным лаком ногтями, дрожал баул. Рита сразу поняла, от кого пришло послание: сердце бешено заколотилось, пастушки на старинном гобелене дрогнули и расплылись в сизом тумане.
Щелкнули золоченые язычки, упруго открылась крышка. В бархатном ароматном нутре оказались лишь две вещи — пара длинных красных перчаток и миниатюрный пистолет. К ним прилагалась записка, исполненная на компьютере, без обращения и подписи. Пробежав послание, Рита опустилась в кресло и перевела дух. — Наконец это случилось, раздумывать и сомневаться теперь некогда.
Спрятав баул в обувной шкаф, она сожгла записку в кухонной мойке. Мощная струя воды смыла корявые черные хлопья.
Через двадцать минут Маргарита Сергеевна вошла в массажный кабинет частного оздоровительного центра, где уже два года вела прием пациентов.
— Вас ожидает госпожа Крутицкая, — сообщил по селектору строгий голос регистраторши.
— Пригласите через пару минут, — попросила Рита, одевая поверх свитера и узкой юбки темно–синий халат–кимоно с эмблемой клиники. Не глядя в зеркало, прошлась щеткой по коротким волосам и посмотрела на свои руки: они уже не дрожали.
