Внизу — толпа горожан вместе с рабочими сцены, гримерами, современным гражданами.
На вершине лестницы торжественно появляется ГенрихП (с перевязанным глазом) и Королевой. У их ног слуги сваливают, вздымая тучи пыли, тома Истории.
Генрихберет том, листает:
— Г..Ге..Ген… Вот я — великий Генрих Валуа! Второй… Смотри, да тут еще и третий, и четвертый… Седьмой! Не многовато ли?… Толпа… А рядом кто? Какой–то Гёте, Гендель, Гегель… Откуда набралася шантропа, что за порода? Не слыхивал таких. Везде пролезут ловкачи из бойкого народца.
(Бросает том, отряхивает с рук пыль. Королеве:)
А все же, что не говори,
простое резюме:
в истории остались короли, (показывает на парадные портреты, которые вдоль лестницы держат лакеи)
а остальные — пфе!
ЧЧ. — Парадные портреты для потомков?
К ним руку приложил и я.
Пусть мастерство не слишком тонко,
Зато в критериях моих очерчены масштабы бытия…
Шарманщик. — Вот так и остаются на века фальшивых добродетелей фальшивейшие лики.
Король:
Забвенье смерти — правильное сито,
что золотой песок очистит от земли.
Кто вспомнит, например, как звался некий лекарь?
Ну — пекарь, зеленщик или аптекарь?
их тьмы и тьмы — пыль, шелуха, никто.
Церемонимейстер объявляет всем: — Выходит, как не посмотри: в истории остались короли.
Елизавета Королю: — Их тьмы и тьмы — безликих королей
забытых цезарей, магнатов–дураков.
Лишь Избранным забвенье не грозит
им пропуск дан через барьер веков.
Спроси–ка тех, что слушать нас готов,
— кто к ним дошел из тьмы веков
чьи имена сверкают из ночи?
— Мэтр Нострадам, Екатерина Медичи!
_________________________________________________________________________
((Полагаю, лучше выбросить следующие реплики — Автор. Шарманщик обращается к Королеве:
— А все ж, мадам остались некие вопросы.
Про Нострадама — друга моего.
Он более не пересекал границ веков,
судьбу избранника оставив с носом.
Он выкупил жизнь Марты у Небес,
по чести расплатившись с кредитором.
Но девочку тем самым мой герой не спас.
Оставив место разным спорам.
Королева: — Что я могу сказать об этой тяжбе? Сомненья нет, вмешался бес. (кивает на ЧЧ, прячущегося за лакеями) Мой яд не убивает дважды. Видит Небо, он во время умолк. А то такого бы еще потомкам напророчил, такие бы картины начертал… что в самый раз умом рехнуться… Недаром говорят: что сеешь, то и жнешь. Предначертанья огласив, ты путь к осуществленью им даешь.
Роже Бонтан (В сторону Время и Злободневности): — Да, слово, вроде как, не воробей. Попридержи язык, коль доброго сказать не можешь. Авось, хоть бесу не поможешь. Так не молчат ведь — хоть убей!
