— Обязательно надо лечить!
Деду Борис Сергеевич по душе. Другой бы выписал ветерану войны рецепт, пожелал здоровья — и до свидания, а этот не торопится. Сидит расспрашивает, слушает старика.
— Собирался я нынче весной на тягу, на вальдшнепа, — рассказывает Василий Андреевич. — Да, видать, не получится. Птица мне ни к чему, птицу я бы не стрелял. Я после войны никакого убийства не терплю. А с ребятишками в лес. Внуку обещал. Где он запропастился?.. Васька! — крикнул дед.
Наверху послышались шаги, и на лесенке, что ведёт в дедов «блиндаж», появился Василий.
— Ты нешто дома?
— Ага!
Борис Сергеевич встретился взглядом с Василием: «Как он проник в дом?»
— Если дома, то ставь самовар, — приказал дед. — Прошу, доктор, уважить!
* * *
Василий хозяйничал расторопно.
На столе появились чашки, блюдца; вчерашние лепёшки, тёртая клюква.
Василий Андреевич оглядел стол:
— Чем богаты!
За чаем Василий с опаской поглядывал на Бориса Сергеевича. Ну-ка он выдаст его военную хитрость?
Но Борис Сергеевич как ни в чём не бывало хвалил брусничную заварочку, клюкву, лепёшки, слушал дедовы байки.
После чаепития собрался уходить.
— Спасибо за угощение!
Василий тоже стал одеваться. Они с Буяном пошли провожать доктора.
На мосту Василий сознался:
— Я бы ни за что сам за вами не пошёл. Это меня Алёшка надоумил: «Позови да позови». Я и послушался. Алёшка, он головастый.
Борис Сергеевич понял, что положиться на Василия Кижаева можно и разговаривать об Алёше уже ни к чему.
— Скоро Алёшку домой? — спросил Василий.
— Скоро! — Борис Сергеевич крепко пожал Василию руку.
Он пошёл дальше один, а Василий с Буяном побежали обратно в Федосеньку наперегонки.
— Ну вот мы с тобой и расстаёмся! — говорит, улыбаясь, Борис Сергеевич.
— Почему расстаёмся? — Алёше трудно произнести это слово. — Разве я вас больше не увижу?
— Ну что ты, я к тебе буду приходить! Придёшь и ты ко мне… У меня очень добрая мама. Много книг… Почти дрессированный кот…
— А можно, мы придём вдвоём?
— Конечно, вы придёте вместе…
Если бы Борис Сергеевич учился в школе, ещё неизвестно, с кем бы Алёша хотел сидеть за партой — с ним или с Кижаевым?
— Я доволен твоим состоянием, — говорит Борис Сергеевич. — На прощание я тебе дам устный рецепт. Слушай внимательно. Ты просыпаешься и говоришь: «С добрым утром!» — маме, папе и себе. Потом… — Борис Сергеевич раздвинул циркулем длинные ноги, прижал руки к плечам: — И раз, и два!
Алёша повторяет за ним уже знакомые упражнения.
