– Это означает, что мне надо готовиться к смерти? – К чести Каридиса будет сказано, он держался перед лицом неминуемой гибели с достоинством.
– Все зависит только от тебя, – ответил курсор «Вентума». – Не будешь отвечать на мои вопросы или захочешь меня обмануть – умрешь. Причем не самой легкой смертью. Но если окажешь нам помощь, клянусь Громовержцем, я дарую тебе жизнь и свободу. Что я выгадаю от твоей смерти? Ничего. А что выгадаешь ты от своего молчания? Тоже ничего, ведь я так или иначе добьюсь от тебя правды. Вот и давай облегчим друг другу участь. Если не в знак взаимного уважения, так хотя бы в память о нашей былой дружбе.
– Уважение? – Каридис невесело усмехнулся. – Вряд ли оно тебе знакомо, а иначе ты не унижал бы меня, предлагая свою позорную сделку. Тебя послали в Годжи со своей миссией, а я продолжаю выполнять свою. И Громовержец свидетель – буду выполнять ее столько, насколько хватит моих сил. Вот мой ответ на твое предложение!
И пленник, наклонившись, плюнул Гириусу под ноги.
– Что ж, прискорбно такое слышать, – покачал головой Гириус. – Ты сделал свой выбор, брат Каридис, но я намерен добиться твоей искренности вопреки твоей воле. Мужайся, брат: я вижу, в тебе есть сила духа, а, значит, наша беседа затянется надолго… Сир Аррод!
– К вашим ушлугам, швятой шир! – отозвался Бурдюк.
– Прошу вас, сир Аррод, велите своим людям отвести этого мужественного человека обратно в дом и привязать за руки к потолочной балке. Также принесите туда три ушата воды, полмешка соли, молоток и пару десятков гвоздей. Пожалуй, этого пока достаточно.
– Может быть, нажначить вам помощника? – осведомился главарь наемников. – Каридиш прикончил беднягу Типия, которого вше мы уважали. Думаю, я быштро найду вам такого добровольца.
Толпа вновь оживилась. Чуть ли не половина наемников стала бить себя в грудь и кричать: «Я готов! Возьмите меня! Я хочу помочь вам, святой сир!».
– Благодарю вас, дети мои, но это лишнее, – разочаровал Гириус всех желающих поквитаться с пленником. – Дело в том, что между поиском истины с помощью кулаков и силы Громовержца есть большая разница. И мне не хочется, чтобы кто-то из вас заставил брата Каридиса умолкнуть навсегда раньше, чем он облегчит мне свою душу… А уж к утру он ее наверняка облегчит – в этом не сомневайтесь!..
Я как чуял – этой ночью вдрызг разочаровавшаяся в наемничьем ремесле Ойла сбежала из отряда в неизвестном направлении.
Не знаю, что стало последней каплей, переполнившей чашу ее терпения: оргия победителей на еще не остывших трупах, или вопли боли, которые издавал пытаемый Гириусом Каридис. А орал он как безумный. Даже пьяный гвалт наемников и визг насилуемых селянок не могли заглушить разносящиеся окрест, его душераздирающие крики.
