, бочек с ромом, несколько сундуков с золотом и серебром. Кроме того, трюмы корабля были заполнены ста сорока тысячами фунтов какао, кожей и пальмовым маслом. Рассудив, что после такой удачной битвы недурно было бы и отдохнуть, пираты устроили себе большой пир. Ром и вино лились рекой, так как на корабле Уильяма Райта не было запрета на них, как это было принято у других капитанов, например, у известного пирата Бартоломью Робертса. Пират запрещал помимо этого еще и азартные игры: карты и игру в кости. А что касается горячительных напитков, то употребление их разрешалось только в умеренном количестве, а после сигнала (отбой был в восемь часов вечера) – лишь на палубе в присутствии капитана, который сам пил только чай!
Уильям Райт далеко не был трезвенником и пил наравне с командой. Однако при этом он старался не терять контроля над ситуацией на корабле, так как знал, что между моряками очень часто происходят ссоры, нередко заканчивающиеся убийствами. А рисковать экипажем, этими хорошо обученными головорезами, он не хотел. Несмотря на свой неопровержимый авторитет, для поддержания дисциплины Уильям Райт имел еще и осведомителей. Благодаря этому он уже более шести лет бороздил просторы океана, вселяя ужас и страх в сердца честных торговцев. Со своими врагами, предателями, как он любил говорить, капитан Райт обходился очень сурово, невзирая на старые заслуги. В конечном итоге подобралась команда из самых отъявленных негодяев, которые были преданы ему душой и телом…
Одной из всех путей-дорог
Бредем мы: той, где льется грог.
Он согревает нам сердца
И будет с нами до конца… —
орали пьяные пираты, воодушевленные и разгоряченные уже не своим «героическим» захватом галеона, а количеством выпитого алкоголя. Уильям Райт не останавливал их. Захватив два корабля при столь благоприятных для него обстоятельствах, он поверил в свою счастливую звезду. Удача на его стороне! А безнаказанность вселила уверенность, что так теперь будет всегда.
– Господи, когда же это закончится? – горестно вздохнула Морин, вытирая со лба пот и слушая ор сквернословивших флибустьеров.
– Когда-нибудь закончится, детка, все имеет свое начало и свой конец, – ответил лорд Батлер, стараясь подбодрить свою дочь, хотя сам уже не очень верил в хороший исход.
Сколько же бессонных ночей провел он в раздумьях, ругая себя за столь поспешный отъезд! Теперь он говорил себе, что надо было все взвесить, обдумать. Ни в коем случае не нужно было поддаваться панике. В конце концов, в его жилах течет королевская кровь!.. Единственное, чего он хотел – это спасти свою дочь. Да уж, спас… Джеймс Батлер посмотрел на Морин, которая, положив голову на плечо Вильяма, о чем-то напряженно думала. При виде осунувшегося лица дочери, ссадин на руках и грязного платья, кое-где разорванного, у лорда Батлера на глазах выступили слезы. «Моя мужественная девочка! Как же я виноват перед тобой! Я обещал твоей маме, моей дорогой Мари, беречь тебя, а сам? Один Бог знает, что будет с нами завтра. О, если бы можно было повернуть время вспять!»
