Продавщица с лотком «Моссельпром»: — «Имеются модные сигареты «Ира», рассыпная «Ява», «Мурсал» в шикарной коробке с золотым вензелем, нюхательный табак «Рыдай, грусть, рыдай!».
Цветочница: — Фиялки! Господа, купити фиялки треста семенного озеленения доктора Хиггенса!
Другой газетчик: — «Потрясающая гастроль братьев–силачей Гонкуров из Парижа! Потрясающие подробности постановки фильмы с участием роскошной Верой Холодной «Позабудь про камин, в нем погасли огни»»
Мальчишка с лотком сладостей: — «Бублики, тянучки для деда и для внучки! Шоколад «Золотой Ярлык» — не заметишь как проглотишь язык. Для страстных дам с лотком отдам…»
На углу шумной улицы и темного переулка скрипач и девушка. Едва держащийся на ногах помятый пожилой музыкант (Свистун) и одетая с вызывающей дешевой роскошью юная певица (Муся) исполняют слезный романс из репертуара Плевицкой «Чайка». Музыкант с видимым трудом извлекает из инструмента звуки.
«Вот вспыхнуло утро, румянятся лозы,
Над озером быстрая чайка летит.
Ей много простора, ей много свободы,
Луч солнца у чайки крыло серебрит.
Ну что это? — выстрел!
Нет чайки прелестной, она умерла, трепеща в камышах.
Шутя ее ранил охотник безвестный,
не глядя на жертву он скрылся в горах.
Нарядная пара, вышедшая из театра, слушает певицу, та, изображая подстреленную птицу, срезает у дамы бисерный кисет. Где–то рядом раздаются выстрелы, визг, крики. Мимо уличных артистов пробегают два элегантных джентльмена. Невысокий толстяк (Жорж) резко притормаживает, вырывает у старика скрипку и вдохновенно продолжает мелодию романса. Брюнет бендеровского типа (Алекс) подхватывает звучащий куплет, нежно обняв девушку. Подоспевшие милиционеры останавливаются в нерешительности, принимая группу музицирующих граждан за уличных артистов.
Алексвдохновенно, со слезой:
Так девушка чудная чайкой прелестной
Над озером тихим спокойно жила.
А в душу вошел к ней чужой неизвестный,
Она ему душу свою отдала.
Муся:
За чайкой охотник стремился играя,
Он юное сердце на веки разбил.
На веки разбита вся жизнь молодая,
Нет жизни, нет веры, нет счастья, нет сил…
Муся, Алекс и Жорж повторяют вместе:
На веки разбита вся жизнь молодая,
Нет жизни, нет веры, нет счастья, нет сил…
Жорж, изобразив рвущий душу пассаж на скрипке, собирает деньги в шляпу. Алекс и Муся раскланиваются. Не у дела остается самый подозрительный — обтрепанный, лишившийся инструмента тип. Милиционеры арестовывают его. Девушка не обращает внимание на вопящего: «Я не виноват!», ругающегося пьяненького аккомпаниатора. Старика уводят, публика расходится. В переулке снова тишина.
