— Я здесь, как за каменной стеной! — хвалился зэк прохожим…
В результате молодые мужчины не едут ни на БАМ, ни в незнаемое, они обрастают квитанциями, нотариальными свидетельствами, традициями и линолеумом. Они становятся ответственны перед обществом, а деньги — этот символ свободы, — в их случае данную ответственность лишь усложняют, дифференцируют. То есть, появляется необходимость вести определенный образ жизни, а откуда его вести — тебе предки подскажут.
И вот ты в расцвете сил, твое творчество на подъеме, дело налажено, тело послушно: но тебя уже нет, ты спекся, ты — семя, брошенное в землю, и тебя самого уже засыпают землей. В каменном веке мало кто дотягивал до тридцати; потом продолжительность жизни увеличилась, и пришлось изобрести семью.
* * *
Но еще остается последнее утешение, сладостный миф: да–да, об «очаге». Что вот–де, снаружи дождь и слякоть, житейские треволнения и начальственный разнос, криминал жует жвачку и пускает кровавые пузыри, у детства за пазухой клей, а на губах — молочко от бешеной коровки… и лишь у нас, дорогая, покой и тишина. Аквариум, нирвана…
Позвольте две цитаты.
«Тут за день так накувыркаешься, придешь домой — там ты сидишь!» (В. Высоцкий).
«Он добавил картошки, посолил — и поставил аквариум на огонь» (М. Жванецкий).
Нельзя жить в обществе жены и быть свободным от общества тещи. Это первый этап обобществления. Второй: дети. По плодам их узнаете их, то есть — каков поп, таков и приплод, то есть дети — ваше будущее…
И вот когда они начнут подрастать и резвиться, вы только и сможете, что рот открыть: это на экране «Сони» все такие красивые…
Остается выброситься на берег. Не дожидаясь стрекоз.
МОИ ДРУЗЬЯ — ВОРЫ-РЕЦИДИВИСТЫ
Они всегда являются позже оговоренного времени и в большем количестве, нежели то, которое ты настроился переварить. Ожидаешь одного — приходит трое, ждешь троих — приходит пятеро. Если среди них есть девушки, то они уже принадлежат кому–либо из гостей, что, конечно, стратегически правильно, но тактически — очень печально (бывает порой).
Лучшие из них приносят с собой еду.
Худшие — выпивку.
Звонок в четыре часа утра: «Андрюха, мне вот, понимаешь, не спится, решил с тобой поговорить». Я, наверное, должен заплакать от счастья — ведь не кому–нибудь, а мне звонит этот лунатик!
Краткое и сухое: «Ты дома? Я сейчас приеду». Короткие гудки. Беспроигрышный вариант. Спешно разгребаешь завалы всякого хлама, подметаешь, переодеваешься, ставишь чайник… никого нет. Ни сейчас, ни через час, ни вообще. На следующий день приятель со странной и загадочной усмешкой сообщает: «Извини, не получилось». И ведь действительно чувствуешь себя задетым, обойденным, как будто это ты его зазывал неделями и месяцами!
