Он проследовал за мной напряженным, внимательным взглядом и медленно-медленно расплылся в оскале.
— Сказочник.
Рукопожатие оказалось коротким и твердым.
Я покинул кабинет через пятнадцать или двадцать минут, договорившись о новой встрече и с трудом отвертевшись от бессмысленных вопросов типа, какова моя выгода или где гарантия, что я говорю правду.
За поворотом коридора меня встретил встревоженный вопросительный взгляд Игоря. Я состроил скорбную гримасу, затем засмеялся. Игорь смерил меня снисходительным взглядом и тоже усмехнулся.
— У меня только один вопрос, — заявил я, когда мы двинулись прочь от кабинета, где восседал босс. — Ты ведь не сказал ему, кто я. Просто гхм… «сообщил, что у меня очень интересное предложение». Ты мог сказать это сто лет назад.
— Ну, знаешь… Пока твоя подружка не сказала, что ты Вентедель, все твои идеи звучали, ну… полным бредом.
— Что? С какого?.. — возмутился я и хмуро затих. — А?.. Ну… — я почувствовал, что лоб совсем сморщился от хмурости. — Как она там?
Игорь покосился с усмешкой.
— Не беспокойся, всё с ней в порядке.
Окно казалось наглухо закрытым, но от него растекалась приятная чуть влажная прохлада. За стеклом мелькала темно-зеленая пелена ночного леса, и струились ленты проводов.
Впервые в жизни еду в поезде…
Я успела проклясть все поезда вселенной за то время, пока мы загружались в четырехместную кабинку, что сейчас за моей спиной, и пока ругалась с Джеком и его приятелями, но… возможно, в этом заглушенном утробном громыхании, мерных толчках и бегущих деревьях что-то есть. В каком-то фильме говорилось, в ночных поездах рождается философия… Кажется, я начинаю в это верить.
Шепот:
— Привет.
Я испуганно обернулась.
Майя. И по лицу невольно расплылась улыбка.
—
Четырьмя часами раньше я сидела в жалком уголке нашего купе, возле двери. Ноги на койке и обхвачены руками, лоб упирается в колени, а позвоночник больно трется о стенку. Дверь открыта, но всё равно здесь ужасно душно, на лице липкая испарина, и я чую кислый запах пота.
Кроме меня в купе еще шесть человек. Развязные и шумные мужчины, в том числе долговязый Зимин, «викинг» Хоньев и «римлянин» Игорь. Все сгрудились вокруг бледного хлипкого столика, навалились друг на друга и играют в карты, периодически отпуская похабные шуточки на мой счет. Из телефона, лежащего на столе, сыплется уродливая музыка.
На верхней полке напротив меня лежит Джек. Лица не видно, но кажется, его в этой жизни всё вполне устраивает.
