ФНС казался мифом. О нем говорили вполголоса и, большей частью, с известной долей скепсиса. Так, например, утверждали, что местная ячейка ФНС возникла целых два года назад и все это время находилась в глубоко законспирированном подполье. Ходили слухи о регулярных тайных собраниях местных карбонариев, проходящих то ли в портовых доках, то ли на особых конспиративных квартирах рядом со старым кладбищем. Рассказывали также о существовании каких–то листовок, призывающих к свержению замшелого и все еще по старинке «красного» городского головы и введении в Денизли демократии. Никто никогда не читал и даже не видел этих листовок, собственно говоря, так же, как и ни одного живого члена ФНС.
Но всему свой черед. Рассеялся туман, и перед замершими от восторга жителями Денизли предстали скрытые дотоле двенадцать праведников в черных драповых пальто.
Было холодно и над каждым из них висело небольшое облачко белого пара. Несмотря на раннее время, все, кто жил в домах вокруг площади, прильнули к окнам и высыпали на балконы, чтобы взглянуть, еще до конца не веря, на первых денизлинских карбонариев.
Почти мгновенно слух о происходящем на площади разлетелся по всему городу, и вскоре к мэрии стали стекаться многочисленные зрители — по большей части базарные торговцы рыбой и овощами. Они собирались разрозненными кучками на почтительном расстоянии от революционеров и молча ждали развития событий. И, наверняка, никто из них не думал о том, как страшно и одиноко карбонариям там, в самом центре этой проклятой площади, под знобящим мартовским дождем, в присутствии сотен зрителей, ждущих чуда. И, наверняка, никто не представлял себе, что расстояние всего в несколько метров, разделяющее их и эти двенадцать человек, на самом деле измеряется во многие тысячи световых лет, пролегающие через бесплодный и мертвый космос. И когда зрители почти заполнили все переулки, ведущие к площади, один из карбонариев, словно перекидывая к ним шаткий мостик, медленно поднял над головой кусок желтого картона с аккуратно выведенными на нем латиницей словами «Да здравствует Демократия и Свобода».
Это был не просто кусок картона. Это было послание, адресованное всем, кто собрался в тот день на площади. И люди, с трудом разбирая непривычные латинские буквы, сразу понимали скрытый смысл этого послания. Словно загипнотизированные, они все ближе и ближе подходили к карбонариям, образуя вокруг них живое кольцо. И когда, наконец, к площади подъехали милицейские машины с включенными мигалками, Революция уже фактически победила.
